Свежая кровь (СИ)

— Да. А почему это тебя удивляет? Когда оказалась в Украине, то через пару лет на украинском заговорила. А потом — я же тебе говорила, что жила с чеченцем из Турции… Вот оба языка и выучила. Турецкий хуже, а вот за чеченку некоторые его знакомые меня принимали…

— Тогда у тебя к этому талант! А с английским у тебя как?

— Читать могу, разговаривать — тяжело. Вот если бы пожить там…

— Значит, ты из тех, кому проще воспринимать на слух, — заключил Влад. — Кстати, я говорил, что хочу только перекусить, а не полный обед, но ты меня заставляешь… — Он улыбнулся. — А что касается хасанийцев… Если этот Хасан был мулла, то, очевидно, вы — не только народ, но и отдельная религиозная группа, да?

— Да, но сейчас, говорят, различий уже меньше, чем сто лет назад. Когда я бывала в мечети в Киеве или в Турции… не было большой разницы. А вот раньше, рассказывали… Правда, ты говоришь «вы», но… меня уже нельзя относить к народу.

— Как это? — удивился Влад.

— Тот, кого поставили перед людьми… если он выбирает рабство, то перестает быть хасанийцем. Так было всегда… Ты обратил внимание, что с Искандером мы разговаривали на русском? И по телефону, и потом, когда он нас вез в аэропорт.

— Да, но я думал, что это из-за меня. — В мозгу Власти проскользнула мысль: какое, наверное, у меня сейчас лицо дурачка, который ничего не понимает. Или не может поверить в то, что слышит.

— Ну, и из-за тебя тоже… Но самое главное, потому, что… я сделала такой выбор. И после этого… я уже не буду одной из народа. Я могу общаться с родственниками — если ты разрешишь. Но не могу разговаривать на их языке.

— Гм… А перевести мне, например, сможешь, если понадобится?

— Если ты мне прикажешь — да. — Влад решил не делать замечания за это «прикажешь», потому что сейчас она рассказывала о традициях… Но все еще не мог поверить, что такое может быть, — в двадцать первом веке, и не где-то в стране, куда почти не ступала нога цивилизованного человека, нет, — а в хоть и отдаленном, но регионе России. О России можно было много чего сказать, но все же — это не Африка и не Северный Сетинельський остров[2]… - Хотя я не знаю ни одного хасанийца, который бы не говорил по-русски.

— Теперь я кое-что понимаю… Откуда такие… порядки. Думаю, если народ формировался из собственных потомков и рабов… А, скорее всего, они пытались покупать молодых рабов. И рабынь… И постепенно стали воспринимать каждого, кто моложе, как того, чьей жизнью могут распоряжаться… Приказывать ему, кем быть и с кем жить… А потом все это наложилось на то, как вообще на Кавказе испокон веков уважают старших. Вот никто и не смеет ослушаться… Но все же — не понимаю, как можно жить так в наше время.

— Но… возможно, благодаря этому и сохранился народ. — Марьям дернула плечом. — Понимаешь, каждый хасаниец чувствует себя… как будто частью единого механизма. Который должен лучше делать то, что вытекает из места, которое он в этом механизме занимает. Которое ему определили. Благодаря этому… да, возможно и благодаря этому, это — процветающий народ. И заветам муллы Хасана насчет торговли тоже.

— Может быть, ты и права… — Влад достал пачку сигарет. — Будешь..? Но это значит, что… никто из них не знает, что такое только личное счастье, что такое — жениться по любви… И, в конце концов, самому делать ошибки, но и нести ответственность за них. Такая жизнь может сделать людей… нет, не плохими, но жестокими. Именно это я увидел там, в крепости. И знаешь, что? То, что, как ты говоришь, того, кто сделал выбор, не считают больше частью народа… Это не потому, что он или она делает что-то, что заслуживает наказания. И даже не из-за позора сделать выбор в пользу рабства, как они это называют, нет. А именно потому, что тот, кто посмел сделать выбор, не может быть среди тех, у кого от рождения нет выбора.

Марьям слушала, глубоко затягиваясь сигаретой. А потом задумалась. Раздавила окурок в стеклянной пепельнице, стоявшей на столе, и сказала:

— Наверно, так и есть. Но главное, что выбор, когда он хоть раз появится, оказался верным, правда?

Трудно сделать неверный выбор, когда выбираешь — жить или умереть, подумал Влад. Но просто молча кивнул, докуривая сигарету. А еще подумал о том, есть ли еще кроме них сейчас в Киеве хоть кто-нибудь, кто бы говорил об основании пятьсот лет назад Хасанкалы.

[1] В Украине после начала военного конфликта заблокированы ряд российских интернет-ресурсов, в том числе и Вконтакте.

[2] Северный Сентинельський остров находится в составе Андаманского архипелага, на нем живет племя, которое полностью отвергает любые контакты с другими людьми и с цивилизацией. Были случаи убийств представителями племени людей, которые пытались проникнуть на остров, поэтому доступ туда запрещен.

8. Площадь и мощность.

— С корабля на бал?

— Разве ж это бал? — Влад пожал плечами. — Сколько мы уже сегодня объездили?

— Это четвертый — подсказала Марьям. Как будто он не посчитал.

— Я о другом, — сказала агент по недвижимости. — Летали по делам. Только прилетели — а уже поехали дом выбирать. Это же приятно!