Читаем Свежеотбывшие на тот свет полностью

Свежеотбывшие на тот свет

Жили они в лофте на Еропкинском переулке. Это рядом с Мансуровским, где имел квартиру Гейдар Джемаль, где печатала мои рукописи Таня Тарасова, она же Дорисон, она же впоследствии Фатима.

Недзвецкая владела фабрикой по пошиву. Якобы у неё работали среднеазиатские девки-гастарбайтерши. А чего шили, не знаю.

Недзвецкая поила и кормила журналистов и интеллигенцию, чтобы шла слава о Ване.

Ваня был интересным и скорее загадочным художником. О нём в «Википедии» сказано: «Абстракционист, сюрреалист, реалист».

Многовато для одного.

Я думаю, у Недзвецкой и у Вани получилось бы всучить миру гения Ивана Новожёнова. Но он вдруг рано умер 12 мая 2007 года. Родился в 1948 году, значит, умер в 59 лет всего-то.

Я ходил к Ване с Лизкой Блезе. Лизка была моей подружкой, мы протусовались вместе около трёх лет. Ванька был её приятель. У Ваньки собирались, может быть, не каждый вечер на Еропкинском, но уж раз в неделю точно. Я тогда ничего не зарабатывал, а то, что зарабатывал, тратил на партию и газету, потому мы ходили с Лизкой к Ване питаться.

По обширному лофту Вани бродили люди, некоторые из них были красивые, особенно девочки. Лизка была красивая и длинноногая, ноги от шеи. Она была как девочка 20-х годов, такая. Слухи ходили разные, что Ванькины работы усиленно раскупаются. Другие слухи утверждали, что Ванька ничего не зарабатывает и источник их лёгкой и обильной жизни – Недзвецкая, эксплуатирующая труд среднеазиатских рабынь. Обстоятельств его смерти не знаю. В 2007-м у меня начало трещать семейное древо. Сбежала в Гоа моя жена-актриса. Ползал по полу мой сын Богдан. Так что я пропустил смерть Ваньки. Он был такой себе худенький, весёлый мужичок с бородкой и хриплым голосом. Недзвецкая его пристойно одевала. Говорят, она вытащила его из пьянства с целью сделать гением. И ведь почти сделала. Да он убежал от неё в 2007-м. На тот свет.

Татуировщик Феллини

Был 1996 год. Макс Сурков сделал себе татуировку. Я попросил его познакомить меня с татуировщиком.

Мы встретились у метро «Таганская», и Макс повёл меня. Макс впереди, я за ним. Я взял с собой вырезанный из логотипа моей газеты «Лимонки» рисунок гранаты «лимонка».

Вот она у меня на левом предплечье, граната маленькая, от времени не посинела. После меня многие нацболы выкололи эту гранату себе на предплечье. Многие с этой гранатой уже на том свете.

– Это х…вой тушью колят, потому и синеет, – сказал мне татуировщик, рослый парень полурокерского-полукриминального вида, крепкие вихры на черепе, джинсы, крепкие длинные ноги, несло от него алкоголем.

Он утверждал, что он родственник итальянского режиссёра и актёра Федерико Феллини. Фамилия его, опять же, с его слов, паспорта я не видел, отличалась от фамилии итальянца одной буквой. Его звали Феллин. Так он мне говорил.

Он старательно жужжал над моим предплечьем с машинкой. Потом пришла его девка, принесла пива, и мы передохнули. Ну, какая может быть девка у татуировщика? Подобающая его рокерско-криминальной сути. Наглая, шумная, сексуальная, в разорванных чулках, которые ей шли.

– Хочешь её? – спросил он меня.

– Нет, – сказал я.

– А зря, – сообщил он.

– Ну да, зря, – согласился я.

И мы продолжили работу. Руке всё же было больно, хотя он меня и заверил, что не будет.

В завершение он протёр мою татуировку спиртом, сказал, что выступит такая жёлтая сукровица коркой, что отдирать её не надо, сама отпадёт.

Так он сделал мне первую татуировку. Когда я вышел из-за решётки, я хотел сделать вторую, потому что сидел в трёх тюрьмах и сведущие люди мне сказали, что имею право выколоть себе купола.

Я стал искать Феллини, но оказалось, он сел в середине нулевых, присел на несколько лет как ранее судимый.

Умер он в феврале 2011 года, на фоне инсульта у него ещё появилась пневмония. Лежит на Ново-Архангельском кладбище рядом с Фаустом Ларионовым – нацболом. На соседних участках кладбища. По жизни они были знакомы.

Был ли он родственником Феллини, мой татуировщик?

Чёрт его знает. Может, и был.

А если не был, его итальянская псевдородословная помогала ему жить. (Вижу, как в тюрьме он представлялся важно: Феллини.)

А жил он шумно, пьяно и был художником.

Я думаю, его девки его помнят.

А что ещё нужно человеку? Чтоб помнили.

Эдуард Лимонов и Анна Абазиева.

Фото Хайди Холлинджер

Гейдар Джемаль и Эдуард Лимонов

Евгений Евтушенко на митинге в 1990 году.

Фото Даниила Дубшина

Сергей Есин, ректор Литинститута.