Свежий начальник

Марусев встал, нащупал оставшийся кабель, срезал изоляцию, кое-как зачистил несколько проводков. Гоша приложил динамик к уху и замкнул контактные проводки. Прозвучал вопрос:

«Скажи, что можно найти в конце тоннеля?»

Гоша не стал слушать ответ, он отбросил динамик и побежал вперед. Потом остановился, встал на колени, головой прислонившись к трубе, и стал думать, что если обмотать стекловатой трубопровод — зажжется свет, а если идти за Марусевым — можно узнать, что будет в конце тоннеля, и что ему не хочется ни того, ни другого, а хочется немедленно оказаться на улице.

Гоша встал, поднял руки и нащупал холодную стальную перекладину.

— Лестница! — крикнул он.

Подтянувшись, он схватился за следующую перекладину, еще за одну, до нижней дотянулся ногой и вытянулся в полный рост.

— Иди сюда! Тут лестница!

Марусев подошел, коснулся Гошиного сапога, взялся за перекладину и полез за Гошей. Через несколько метров Гоша уперся в люк и, приподняв его, сдвинул.

На поверхности светало. Гоша сел на краю колодца, свесив вниз ноги. Это был проулок в центре города. Было безлюдно. Гоша услышал птиц и шум автомобилей. Из люка показалась голова Марусева.

— Гоша, — спросил он, — у тебя деньги есть?

— На дорогу? — рассмеялся Гоша. — Есть!

— Гоша, прошу тебя, беги, купи побольше воды и поесть чего-нибудь!

— Зачем?!

— Беги! Мне очень хочется узнать, что там. Теперь я знаю, где выход, но мне надо дойти до конца. Если что, я вернусь и вылезу этим же путем.

— Ты, идиот?!

— Не знаю. Принеси воды. Держи! — Марусев протянул Гоше сторублевую купюру.

— Сейчас вернусь! — убегая, крикнул Гоша. — Надо еще вывести Васю и начальника!

Он свернул за угол. Оказался на Покровке. Увидел ларек. Купил двухлитровую бутылку газировки, несколько шоколадок, какую-то булку. Побежал обратно. По дороге решил оставить воду Марусеву, а самому вызвать милицию, или взять где-то фонарик, или сделать еще что-нибудь правильное…

Когда он вернулся в проулок, ни Марусева, ни канализационного люка уже не было.

Гоша сел на асфальт, открыл воду, попил, съел шоколадку. Остальное он распихал по карманам комбинезона. И по узкой, стиснутой домами улице стал спускаться к Котельнической набережной. Там, во дворе высотного дома, где стояла бытовка, находился вход в тоннель.

ЛЮБЛИНСКОЕ ПОЛЕ

I

Еще не явственным был рассвет, и спокойная Москва-река, и Братеевский мост, и многоэтажные кварталы по берегам, и воздух, и даже собственные руки — все виделось Морику сплошь синим. Далеко впереди пылал капотненский факел, но и его отсвет на небе, казалось, синел. И, глядя на Морика, на этого тщедушного, рано полысевшего человека, вцепившегося в стальные поручни моста, хочется предостеречь всех:

Не берите кредитов! Ценнейший мой совет! Не берите, даже если из Барселоны позвонила единственная, последняя и самая дальняя родственница. Даже если вы узнали, что эта каталонка может скупать по бросовой цене у тамошнего оператора мобильной связи телефоны и может переправлять их в Москву под видом зеленого горошка, чтоб меньше башлять таможне, и даже если есть покупатель на эти телефоны, и даже если покупатель обещал заплатить вдвое, и даже если… В общем, не берите кредитов! Ни при каких условиях!

Морику нужно было раздобыть сто тысяч. За семьдесят он заложил в банк свою двухкомнатную квартиру, тридцать занял у людей, пообещав отдать сорок.

Деньги перевел в Испанию. Каждый день звонил родственнице.

Уже тогда он мог лишиться всего.

Но телефоны прибыли. Через Анкару в Шереметьево-2. Шестьсот аппаратов в двух больших коробках, обмотанных скотчем.

Дома Морик распаковал коробки. В одной — новенькие трубки в пузырчатых пакетиках. В другой — зарядные устройства, аккумуляторы и оригинальная упаковка. На таможне, конечно, вытащили несколько аппаратов, но эти потери были заложены в будущую прибыль.

Два дня Морик придавал товару вид: упаковывал, менял наклейки, закупил гарантийные талоны. Одну комнату превратил в склад, другую — в сборочный цех. Дал рекламу в интернет, взял безлимитный тариф на мобильную связь, заказывал пиццу, пил пиво. Бизнес налаживался.

С первым клиентом встречались в кафе «Палладия» на Октябрьской.

За неделю ушло сто аппаратов.

А потом — как отрубило. Ни одного звонка, ни одной продажи. Морик облазил в интернете все барахолки, конференции. И тут, на самом посещаемом сайте, обнаружил роковой для своего бизнеса баннер. Оказывается, один из московских операторов выбрал его модель для рекламной акции, и теперь телефоны продавались вдвое дешевле, чем закупал их Морик.

Людям Морик долг отдал. И всё.

За железной дверью он пил полгода. Приходили приставы, участковый. Потом был новый год — никто не приходил. Потом весна… и ценных вещей оставалось все меньше, и садилась печень, и высохли цветы на подоконнике, а ведь их еще мать сажала, и как теперь жить, а главное — где?!