Свежий ветер (СИ)

В любой момент нас могли вызвать. «Молот», а вернее, то, что от него осталось лишь благодаря Шепард, перегруппировался. В любое другое время я бы сказал, что подобные операции проводятся общими силами, но на этот раз никто не собирался отрицать, что все зависело от нее, а нам с Джеймсом оставалось только следовать ее указаниям. Джена в одиночку справилась с работой целого взвода. Она была права: нам следовало бросить в атаку все имеющиеся ресурсы.

Нам пришлось пережить несколько моментов, вспоминая о которых даже сейчас, я ощущаю эхо испытанного тогда ужаса. Например, тот, когда баньши схватила Шепард своими длинными, похожими на ветки пальцами и закричала ей в лицо, одновременно генерирую энергию для атаки.

Однако я оказался быстрее. Я нанес ей биотический удар, отчего она потеряла равновесие, и этого секундного замешательства оказалось достаточно, чтобы Джена сумела вывернуться из ее рук, дотянуться до оружия и разнести монстра на куски. И все же мне не скоро удастся забыть свой страх за жизнь Шепард.

К счастью, Андерсон смог перебросить нам подкрепление, и сейчас мы находились в относительной безопасности, но эта передышка больше напоминала затишье перед бурей, заставляя меня волноваться все сильнее.

Учитывая, в каком состоянии пребывал я, сложно представить, что творилось на душе у Шепард. Я смотрел, как она пересекает обезображенный, заваленный обломками двор. На ее лице застыло усталое выражение, и я практически чувствовал напряжение в ее руках, будто ей не терпелось свернуть кому-нибудь шею. Она тоже ненавидела ожидание. Откуда-то донесся рев Жнеца, и Джена замерла. По пути сюда, каждый раз заслышав очередной взрыв, она стискивала зубы, словно это была ее вина в том, что оборвались еще несколько жизней, словно каждая минута спокойствия, которой мы наслаждались на «Нормандии», привела к тому, что мы добрались сюда слишком поздно.

Сейчас мы находились на Земле, в чей облик война внесла страшные изменения. Видя эти разрушения, я осознал, что даже наша безоговорочная победа не будет ощущаться таковой в полной мере, ведь нам придется стольких похоронить.

Джена повернулась и направилась в мою сторону, двигаясь в свойственной ей самоуверенной манере, но я знал, что это все лишь фасад. Когда дело дойдет до боя, она будет столь же бесстрашной, как и обычно, но я чувствовал, что в данный момент она почти так же беспокоится о том, что нас ожидает, как и я. Стараясь не привлекать лишнего внимания, я отделился от общей массы солдат и скрылся за стеной разрушенного здания. Джена последовала за мной и, остановившись, даже сумела приободряюще улыбнуться.

- Ты в порядке? – Я так часто задавал этот вопрос в прошлом, но, учитывая обстановку, вдруг подумал, что этот раз может стать последним.

Джена быстро и решительно кивнула.

- Да. Мне просто хочется, чтобы уже наступило завтра. Я так ненавижу ждать. Им гораздо проще, - она кивнула на все увеличивающиеся за счет прибывающих бойцов «Молота» отряды, - они рассчитывают на меня, думают, что раз уж я здесь, мы не можем проиграть. Я лишь хочу знать, чем все закончится. – Все это Джена протараторила в несвойственной ей манере, очевидно, чтобы просто заполнить паузу.

- Эй, - произнес я, делая шаг вперед. Она испуганно взглянула на меня, словно я поймал ее на чем-то недостойном. Теперь я стоял достаточно близко, чтобы наш разговор принял личный характер, но в то же время достаточно далеко, чтобы не возбуждать подозрений, если кто-то завернет за угол. – Поговори со мной.

- Я ненавижу все это, - сказала она наконец, - так ненавижу. Неизвестность, жертвы, наш гребаный план – он… что-то в нем не так. Порой я ощущала неуверенность, но потом все вставало на свои места, а на этот раз… на этот раз этого не произошло, и мне это не нравится. Мне кажется, что впервые в жизни я не уверена, что смогу сделать это, совсем не уверена.

- Джена, помимо тебя над решением этой задачи будут работать сотни других бойцов. Не так уж важно, кто в конце концов сделает это.

Она хмуро посмотрела на меня, однако ее взгляд потеплел, будто она считала, что я пытаюсь обмануть ее, и она не знала, злиться ей или быть благодарной.

- Ну да, - хмыкнула она, - и мы снова возвращаемся к старой проблеме: если этого не могу сделать я, то каковы шансы, что сможет кто-то другой?

Слишком умна. Слишком умна, чтобы поверить в мою ложь, принять мою точку зрения в нашем извечном споре по поводу того, что в своем деле она непревзойденна, и что некоторые вещи, что я говорил, были не комплиментами, но фактами. Джена никогда не снимала с себя ответственности, которую налагали на нее эти факты – возможно, потому что она была права – и уж тем более не собиралась этого делать сейчас.

- Все, на что любой из нас нынче способен – это предпринять попытку, - сказал я, предлагая ей очередную холодную истину вместо утешения. – Все знают об этом, Джена. Все, что мы можем сделать – это попытаться.