Свежий ветер (СИ)

Я откинулась назад на подушки и закрыла глаза, стараясь разобраться в мелькавших в голове картинках. Я помнила странное ощущение, будто мои мысли отодвинули в сторону, и что-то внедрилось внутрь. В глазах все померкло, знакомое жужжание наполнило уши, звуча все громче и громче, и вдруг я оказалась в том странном месте, совершенно не похожем на привычную мне Цитадель и все же являвшуюся ею. Там был Андерсон и Призрак, и я видела смерть обоих, но как, черт побери, они могли…

- Я попала под их влияние, - сказала я тихо, осознав причину – мой маленький секрет, который я пыталась забыть. Звон в ушах утих, вновь превратившись в писк аппаратуры. – Жнецы. Я так много времени провела рядом с ними и их артефактами. Я ощущала их воздействие в течение недель, предшествовавших возвращению на Землю. Я чувствовала себя… уязвимой, постоянно слышала какие-то звуки. Оказавшись на Цитадели, я была так слаба, что они с легкостью забрались мне в голову.

Андерсон задумчиво поджал губы.

- Тебя одурманили?

- Не знаю, - пробормотала я в ответ, - я не… не думаю, что со мной произошло именно это. Все было иначе, чем с другими. С ними это происходило постепенно, со мной же – почти мгновенно. Одним натиском. Словно… что бы они ни делали, им не удавалось изменить мой разум, так что они изменили окружение – они подсунули мне лживую картинку, чтобы заставить меня сделать то, что им было нужно. – В памяти всплыл резкий статический звук, и я поморщилась. – Я открыла лепестки Цитадели. Не знаю, как. Вы были там, и Призрак тоже. Все происходящее не имело смысла, и я думала только о том, что мне надо открыть станцию, а затем… черт.

Я потерла висок – голова начинала болеть от попыток вытащить на свет то, что оказалось так глубоко погребено.

- Что еще ты помнишь? – спросил Андерсон, заставляя меня собраться с мыслями. – Неважно, как глупо это прозвучит, просто скажи.

- Я лежала на полу, - с трудом сказала я, описывая картинки, возникающие перед глазами, - и он поднялся – не знаю, как, сомневаюсь даже, что он на что-то опирался, но тогда все казалось логичным. Вокруг было столько крови. А затем я вдруг оказалась в другом месте – на какой-то платформе в космосе, я не узнавала ничего. Там был ребенок – этот дурацкий ребенок, который преследовал меня во снах после бегства с Земли. Он говорил мне… о том, что все это неизбежно, что Жнецы всего лишь помогают – примерно то же самое говорил и Левиафан. Но я не уверена, что это происходило на самом деле.

Стоило мне только сказать это вслух, как на душе полегчало. Страх и боль, сопровождавшие эти воспоминания, утихли, и все это теперь казалось мне лишь старым кошмарным сном. Я произнесла это вслух и наконец-то смогла свободно вздохнуть.

- Полагаю… - начала я снова, - полагаю, Жнецы считают себя богами, служащими правому делу, и они хотели, чтобы и я поверила в это. На самом деле они не злобные, а плохо запрограммированные. Думаю, они в некотором смысле уважали меня. Или боялись. Они стремились оправдать свои действия передо мной, показать мне свою версию истины, но… у них ничего не вышло.

Я не стала рассказывать о тех мгновениях, когда не хотела более ничего, кроме как броситься в столб света, таким образом предопределив судьбу галактики; о том, как мечтала лишь, чтобы все окончилось и неважно, как. Только мое упрямство удержало меня на грани безумия.

- Возможно, они и считали себя богами, - сказал Андерсон некоторое время спустя, - но мы не можем больше спросить их – они мертвы. Неактивны. Ты… помнишь, что случилось?

Они мертвы. Отчасти я знала, что он говорил правду, но все равно не могла поверить. Как это возможно? Может быть, мне просто нужно немного времени.

- Я очнулась. Не знаю, как или почему, но что-то изменилось, и я пришла в себя. Я находилась в Башне Президиума, лепестки станции были открыты, и… я помню, что слышала голос Хаккета из динамиков системы связи, но он меня не слышал. Мне… мне пришлось вырвать плату инструметрона из запястья. – Я снова посмотрела на культю. – Рука была слишком повреждена, чтобы воспользоваться им в обычной манере. Наверное, поэтому врачам не удалось спасти ее – спасать было уже нечего.

- Зачем тебе понадобился инструметрон?

- Мне нужен был протеанский код, который мы получили на Илосе, чтобы разблокировать сигнал, - ответила я, вспоминая ход своих мыслей, словно строчки из пьесы. – Именно по этой причине Горн не сработал, как только пристыковался – мы блокировали сигнал Жнецов, чтобы помешать Властелину захватить контроль над станцией. И этот код не давал Цитадели – Катализатору – установить связь со Жнецами. Как только я убрала этот блок, Горн нанес удар. Я… видела, как это случилось. Это последнее, что я помню.

Я взглянула на Андерсона, который сидел на стуле и в свою очередь смотрел на меня так, будто видел впервые. Будто я до сих пор могла поразить его после всех этих лет.