Свежий ветер (СИ)

Кто бы ни начал на нас охоту, он точно не ожидал, что восемь самых смертоносных агентов отправятся на его поиски, одолеваемые жаждой мести.

Когда Шепард велела Брукс тоже собираться, девушка выглядела встревоженной, однако ее тревога вскоре превратилась в шок, когда Джена объяснила, что хочет, чтобы она нашла какой-нибудь защищенный терминал и оттуда наблюдала за происходящим. Когда же Брукс спросила, почему не может остаться в квартире или даже пойти с нами, Шепард недоверчиво посмотрела на нее.

- Ты с ума сошла? – поинтересовалась она. – Милочка, я, может быть, и обязана тебе чем-то, но я не знаю тебя и после сегодняшнего утра что-то не настроена рисковать. Возвращайся к себе в офис, поддерживай с нами связь, а если кто-то попытается тебе помешать, скажи, что действуешь по моему приказу. Понятно?

Брукс выглядела удрученной, словно она была новобранцем, на которого наорал грубый сержант. На мгновение мне даже стало жаль ее, но затем я вспомнил, что какой бы открытой ни была Джена со мной, она все же оставалась великой коммандер Шепард, которая снискала довольно пугающую репутацию явно не своей вежливостью. Кроме того, она была права – после сегодняшних событий нам следовало доверять только проверенным личностям. К счастью, таковых набралось немало.

Джена отправилась наверх, чтобы надеть броню, а остальные занялись последними приготовлениями. Я последовал за ней, чтобы в очередной раз стать свидетелем знакомого ритуала, когда мой командир проговаривала вслух каждый аспект ожидавшей впереди миссии, облачаясь в броню, состоявшую из многих и многих элементов, с такой легкостью, будто уже родилась в ней, а затем зачесывала назад короткие волосы и перехватывала их резинкой.

- Знаешь, - заметила Джена, убирая непослушные пряди с лица, - все это напоминает мне ситуацию, сложившуюся во времена первой «Нормандии». Тогда Совет лишил нас возможности покинуть станцию, тем самым сделав это личным делом каждого из нас. Нам неважно было, что думали другие, какой опасности мы подвергались – мы просто хотели завершить то дело. Мне кажется, что, даже несмотря на все перемены, это…

- … как в старые добрые времена? – подсказал я.

Джена обернулась, улыбаясь так, что мое сердце стало биться чуточку быстрее, и шагнула ближе. Чувство, которое я ощутил, когда наша броня соприкоснулась, одновременно было таким знакомым и таким разочаровывающим.

- Точно, - согласилась Джена и приподнялась на носочках, чтобы оставить на моих губах последний поцелуй.

************

Шепард

Первым я узнала голос, и только когда она вышла из тени, осознала все остальное. Я смотрела на нее во все глаза, чувствуя, как дрожат руки, и силилась понять, что вижу. Смотреть на ее лицо было равносильно тому, что смотреть в треснутое зеркало. Я видела себя, но какую-то искаженную – черты лица были неправильными, как будто кто-то выводил их на память.

Я знала, что чувствуешь, когда задыхаешься. Знала, каково это, когда твои легкие горят и судорожно сжимаются в отсутствии кислорода, а в голове отчаянно стучится одна-единственная мысль: что подчиняющая тебя себе паника каким-то образом спасет твою жизнь. Сейчас я могла только дышать и надеяться, что весь этот день окажется всего лишь гребаным кошмаром.

Она рассказала, кто такая, описала ужасную причину, по которой ее создали. Выражение ее лица было яростным, горьким, злым. Эти же эмоции отражались и на моем лице; гнев закипал в душе от осознания всей этой ситуации.

«Цербер» не только осквернил мое тело, собрав его воедино, словно паззл, помимо моей воли. Они отнеслись ко мне, как к эксперименту, не человеку, но хитросплетению ДНК, с которым могли играть, как им было угодно. Клон подняла голову и заявила, что заберет все, что у меня есть, все, чем я являлась, и я наконец-то узнала, каково было тем, кому я угрожала. Происходящее влияло на меня сильнее, чем должно было бы. Я не знала точно, что это было: шок или страх, но я похолодела, услышав ее слова.

Глядя в ее гладкое, не изуродованное шрамами лицо, я видела версию самой себя, которая справлялась со своей ролью куда лучше меня. В отличие от меня, ее ничего не связывало, ничто не тянуло назад. Она сумела перевернуть мою жизнь вверх тормашками всего за один день, она держалась столь же самоуверенно и самодовольно, а ее янтарные глаза смотрели на мир так же холодно, как и мои когда-то. Она была той личностью, которой мне когда-то хотелось стать, но в какой-то момент все переменилось, мои приоритеты сместились, и теперь я получила возможность увидеть, куда завела бы меня эта жизненная тропа, не сверни я с нее чуть ранее.

Я всегда отличалась от других и, даже будучи ребенком, осознавала это. Во мне было что-то такое, что помогало мне выжить там, где погиб бы другой, выиграть битвы, которые не выиграл бы никто. Однако одно существование этой женщины доказывало мне, что я ошибалась, считая себя особенной. «Ты вовсе не столь уж уникальна, - словно бы говорило ее лицо, - и я докажу это».