Священная книга оборотня

Все-таки какой еще мальчишка, подумала я с нежностью.

— Глупый. Это не осознание является пищей Орла. Это Орел является пищей осознания.

— Какой именно Орел?

— Да любой. И маги древнего Юкатана тоже, вместе со всем своим бизнесом — семинарами, workshop'ами, видеокассетами и пожилыми мужественными нагвалями. Все без исключения является пищей осознания. В том числе я и ты.

— Это как? — спросил он.

Я взяла у него сигару и выпустила облако дыма.

— Видишь?

Он проследил взглядом за его эволюцией.

— Вижу, — сказал он.

— Осознаешь?

— Осознаю.

— Оборотень — как это облако. Живет, меняет форму, цвет, объем. Потом исчезает. Но когда дым рассеивается, с осознанием ничего не происходит. В нем просто появляется что-то другое.

— А куда осознание идет после смерти?

— Ему нет надобности куда-то идти, — сказала я. — Вот ты разве идешь куда-то? Сидишь, куришь. Так и оно.

— А как же рай и ад?

— Это кольца дыма. Осознание никуда не ходит. Наоборот, все, что куда-то идет, сразу становится его пищей. Вот как этот дым. Или как твои мысли.

— А чье это осознание? — спросил он.

— И это тоже является пищей осознания.

— Нет, ты вопрос не поняла. Чье оно?

— И это тоже, — терпеливо сказала я.

— Но ведь должен…

— И это, — перебила я.

— Так кто…

Тут до него, наконец, дошло — он взялся за подбородок и замолчал.

Все-таки объяснять такие вещи в отвлеченных терминах трудно. Запутаешься в словах: «В восприятии нет ни субъекта, ни объекта, а только чистое переживание трансцендентной природы, и таким переживанием является все — и физические объекты, и ментальные конструкты, к числу которых относятся идеи воспринимаемого объекта и воспринимающего субъекта…» Уже после третьего слова непонятно, о чем речь. А на примере просто — пыхнул пару раз дымом, и все. Он вот понял. Или почти понял.

— Что же это все, по-твоему, вокруг? — спросил он, забирая у меня сигару. — Как в «Матрице»?

— Почти, но не совсем.

— А в чем разница?

— В «Матрице» есть объективная реальность — загородный амбар с телами людей, которым все это снится. Иначе портфельные инвесторы не дали бы денег на фильм, они за этим следят строго. А на самом деле все как в «Матрице», только без этого амбара.

— Это как?

— Сон есть, а тех, кому он снится — нет. То есть они тоже элемент сна. Некоторые говорят, что сон снится сам себе. Но в строгом смысле «себя» там нет.

— Не понимаю.

— В «Матрице» все были подключены через провода к чему-то реальному. А на самом деле все как бы подключены через GPRS, только то, к чему они подключены, — такой же глюк, как и они сами. Глюк длится только до тех пор, пока продолжается подключение. Но когда оно кончается, не остается никакого hardware, которое могли бы описать судебные исполнители. И никакого трупа, чтобы его похоронить.

— Вот тут ты не права. Это как раз бывает сплошь и рядом, — сказал он убежденно.

— Знаешь, как сказано — пусть виртуальные хоронят своих виртуалов. Погребающие и погребаемые реальны только друг относительно друга.

— Как такое может быть?

Я пожала плечами.

— Погляди вокруг.

Он некоторое время молчал, размышляя. Потом хмуро кивнул.

— Жаль, не было тебя рядом, чтобы объяснить. А теперь уж чего… Жизнь сделана.

— Да, попал ты, бедолага, — вздохнула я. — Двигай теперь точку сборки в позицию стяжания Святаго Духа.

— Смеешься? — спросил он. — Смейся, рыжая, смейся. Глупо, я не спорю. А ты сама в Бога веришь?

Я даже растерялась.

— Веришь? — повторил он.

— Лисы уважают религию Адонаи, — ответила я дипломатично.

— Уважают — это не то. Ты можешь сказать, веришь ты или нет?

— У лис своя вера.

— И во что они верят?

— В сверхоборотня.

— Про которого лорд Крикет говорил?

— Лорд Крикет только звон слышал. И то недолго. Он о сверхоборотне не имел никакого понятия.

— А кто это — сверхоборотень?

— Существует несколько уровней понимания. На самом примитивном это мессия, который придет и объяснит оборотням самое главное. Такая интерпретация навеяна человеческой религией, и главный профанический символ, который ей соответствует, тоже взят у людей.

— А что это за главный профанический символ?

— Перевернутая пятиконечная звезда. Люди ее неправильно понимают. Вписывают в нее козлиную голову, так что сверху получаются рога. Им лишь бы черта во всем увидеть, кроме зеркала и телевизора.

— А что эта звезда значит на самом деле?

— Это лисье распятие. Типа как андреевский крест с перекладиной для хвоста. Распинать, конечно, мы никого не собираемся, не люди. Здесь имеется в виду символическое искупление лисьих грехов, главный из которых — неведение.

— И как сверхоборотень искупит лисьи грехи?

— Он передаст лисам Священную Книгу Оборотня.

— Что это за книга?

— Как считается, в ней будет раскрыта главная тайна оборотней. Каждый оборотень, который ее прочитает, сумеет пять раз понять эту тайну.

— А как эта книга будет называться?

— Я не знаю. И никто не знает. Говорят, что ее названием будет магическое заклинание-пентаграмматон, уничтожающее все препятствия. Но это просто легенды. У понятия «сверхоборотень» есть истинный смысл, который не имеет никакого отношения ко всем этим байкам.