Священная кровь и священный грааль

Как бы то ни было, но даже если роман и не был написан тамплиером, повсюду чувствуется тень рыцарей: замок, где находится не Грааль, а конклав «посвященных», церемония, на которой Персеваля приняли двое «мастеров», хлопающие в ладоши и окруженные тридцатью тремя другими мужчинами, «одетыми в белое и носящими на груди красный крест и кажущимися одного возраста»; наконец, утверждение одного из этих таинственных «мастеров» о том, что ему хорошо известен род Персеваля и что он лично видел Грааль – привилегия, коей удостоены были лишь немногие.

Как и предыдущие романы Кретьена де Труа и Робера де Борона, «Перлесваус» также настойчиво проводит линию рода, потомства: Персеваль много раз назван там «самым святым»; в другом месте он принадлежит «к роду Иосифа из Аримафеи», а дальше – «этот Иосиф был дядей его матери, бывшим воином Пилата в течение семи лет».

Однако, действие «Перлесвауса» происходит не в эпоху Иосифа из Аримафеи, а, как и у Кретьена, во времена короля Артура. Впрочем, хронология не всегда соблюдается точно, раз упоминаемая там Святая Земля вернулась вновь в руки неверных, тогда как в действительности это событие произошло лишь два века спустя после царствования короля Артура.

Кроме поля битвы анонимный автор «Перлесвауса», кажется, хорошо знает и магический мир заклинаний и обращений. Например, можно прочесть там – и это удивительно – многочисленные намеки на алхимическую работу, а именно: на двух мужей, «сделанных из меди, благодаря искусству нигромансии»; здесь явно присутствует отголосок некоторых тайн, окружавших тамплиеров; затем слова, обращенные к Персевалю, одного из «мастеров», одетых в белое, напоминающие о загадочной голове из ритуалов ордена: «Есть головы, сделанные из серебра, и головы, сделанные из свинца, и тела, которым эти головы принадлежали; я говорю тебе, что ты должен вызвать сюда головы Короля и Королевы».

Безусловно, это намеки на магию, а также на ереси и язычество. И не только Персеваль обозначен таковым, как «сын вдовы», но все действие романа целиком разворачивается в атмосфере странных церемоний, неожиданных для христианского контекста: король принесен в жертву, его дети зажарены и съедены – преступление, в котором часто обвиняли тамплиеров, – над лесом поднят красный крест, чудесное белое животное на глазах у Персеваля раздирают в клочья собаки; затем па сцену выходят рыцарь и девушка, они несут золотую посуду и принимаются собирать в нее изуродованные куски мяса, прежде чем поцеловать крест и исчезнуть. Что касается Персеваля, то он преклоняет колена перед крестом, а затем, как и все остальные, в свою очередь целует его.

Это отношение к кресту сильно напоминает обвинения, выдвинутые против тамплиеров, записанные в различных протоколах процессов Инквизиции; но оно напоминает также дуализм катарской мысли, отрицающей крест, и еще гностическую философию; и та, и другая распространяются здесь и на сам Грааль. Ведь если для Кретьена де Труа Грааль лишь неопределенный предмет из золота и драгоценных камней, а для Робера де Борона – это чаша, в которую собрали кровь Христа, то в «Перлесваусе» он принимает совсем другие и очень любопытные размеры, заключая в себе идею тайны, относящуюся к Иисусу и приоткрытую лишь для небольшого числа людей. «Ты не должен раскрывать тайн Спасителя, – говорит священник Ивэйну, – и тех, кому они были доверены, и ты тоже должен скрывать их».

Так, когда Ивэйн, наконец, находит Грааль, то сначала «ему кажется, что в центре него он видит лик ребенка», потом «Грааль во плоти», а затем, как он думает, «коронованного Царя, пригвожденного к кресту». Далее, в ходе мессы, Грааль, наконец, появляется «в пяти разных образах, о которых никто не имеет права говорить, ибо секреты этого таинства не должны быть раскрыты, и говорить о них имеет право только тот, кому Бог доверит их. Король Артур видит пять различных превращений, и последнее из них – Потир (чаша)».

Итак, согласно анонимному автору «Перлесвауса», Грааль принимает различные формы, и эти превращения могут быть истолкованы по-разному. Их эзотерическое значение очевидно: Грааль – это чаша, кубок или потир; но если принять это как аллегорию, то он символизирует потомство, или, быть может, тех, кто его составляет, или же еще представляет собой в некотором роде мистический опыт, одно из духовных открытий, каковые были известны катарам и разным дуалистическим сектам.

Из всех романов, посвященных Граалю, самым известным и наиболее типичным по жанру, бесспорно, остается «Парцифаль» Вольфрама фон Эшенбаха, написанный между 1195 и 1216 гг. И тем не менее, Вольфрам, будучи по происхождению баварским рыцарем, родился, как нам казалось сначала, слишком далеко от мифа, чтобы смочь приняться за роман со знанием дела. Но вскоре мы изменили свое мнение.