Священная охота

— Через несколько месяцев было решено, что я достаточно оправился, чтобы получить свободу. К тому времени замок Бирчгров был передан моему дяде. Меня отправили в паломничество в надежде, что удастся найти более полное исцеление. Я был этому рад, хотя по мере того как надежды таяли, а я повзрослел достаточно, чтобы избавиться от своих надзирателей, мои поиски сделались просто блужданиями. Когда у меня кончались деньги, я брался за все, что подворачивалось под руку. — Любое занятие казалось лучше, чем возвращение домой. А потом наступил день, когда все изменилось…

— Я повстречал лорда Хетвара, когда он был послан ко двору короля Дартаки. — О тех отчаянных усилиях, которые ему пришлось приложить, чтобы быть принятым хранителем печати, Ингри не стал упоминать. — Он удивился тому, что аристократ Вилда служит чужакам так далеко от дома, так что я рассказал ему мою историю. Его не смутил мой волк, и он предложил мне место в своей охране: так я оплатил бы свое путешествие обратно на родину. Я был ему полезен в дороге, и хранителю печати было угодно взять меня на постоянную службу. С тех пор я достиг более высокого положения, — Ингри с гордостью сжал губы, — за некоторые заслуги.

Он снова взялся за наперченное мясо, а потом собрал с тарелки ароматную подливку кусочком свежего хлеба. Леди Йяда оторвалась от еды некоторое время назад и теперь сидела, погрузившись в задумчивость, водя пальцем по краю своего пустого кубка. Подняв взгляд и встретившись глазами с Ингри, она слабо улыбнулась ему. Халлана отмахнулась от Херги, которая протягивала ей второй пирожок с яблоками, и служанка сложила перепачканную салфетку.

Волшебница внимательно посмотрела на Ингри.

— Теперь чувствуете себя лучше?

— Да, — неохотно признался тот.

— Вы имеете какое-нибудь представление о том, кто накинул на вас эту узду?

— Нет. Думать об этом трудно. Меня, пожалуй, больше смущает то, что между припадками я ее не чувствую. Я начинаю не доверять собственному рассудку. Такое ощущение, будто я пытаюсь разглядеть изнутри собственные глазные яблоки.

Ингри поколебался, но все же взял себя в руки и спросил:

— Вы можете снять с меня заклятие, просвещенная?

Халлана неуверенно вздохнула; у нее за спиной Бернан делал Ингри отчаянные знаки, а Херги осмелилась даже запротестовать вслух.

— Вот что я могу сделать сейчас без всякой опаски, — сказала волшебница. — Добавить хаоса в вашу душу. Разрушит ли это власть той странной тьмы, которую чует в вас Йяда, я не знаю. Ничего более сложного попробовать я не рискну. Не будь я беременна, я могла бы попытаться… ладно, не важно. Да, да, я вижу тебя, Бернан, смотри не лопни, — бросила она взволнованному слуге. — Если я не выпущу хаос в лорда Ингри, мне придется переморить мышей, а мыши мне нравятся.

Ингри потер руками усталое лицо.

— Я согласен, чтобы вы попытались, но… сначала лучше меня сковать.

Халлана подняла брови.

— Вы считаете это необходимым?

— Предусмотрительным.

Слуги волшебницы, несомненно, одобряли предусмотрительность в любой форме. Пока Ингри складывал у двери меч и кинжал, Бернан открыл свой ящик с инструментами, порылся в нем и достал два куска надежной цепи. Получив разрешение Ингри, он надел ему на щиколотки стальные кольца, соединенные цепью, и стянул их болтами. То же самое Бернан проделал со скрещенными запястьями Ингри и проверил надежность оков, подергав и покрутив цепи. После этого Ингри уселся на пол, опираясь спиной на скамью у окна, и Бернан скрепил между собой скобами цепи на ногах и руках Ингри. Тот чувствовал себя полным идиотом, сидя скрючившись и упираясь подбородком в колени. Зрители выглядели несколько смущенными, но никто не стал возражать.

Просвещенная Халлана тяжело поднялась с кресла и, переваливаясь, подошла к Ингри. Взволнованные леди Йяда и Херги встали у нее по бокам. Волшебница засучила рукава, сцепила пальцы и с легким треском суставов вытянула руки вперед.

— Прекрасно, — сказала она веселым голосом, еще более зловещим из-за прозвучавшего в нем отработанного оптимизма целительницы. — Сразу скажите мне, если станет больно. — Она приложила теплую ладонь ко лбу Ингри.

Первые несколько секунд исходящее от руки Халланы тепло было приятным, но вскоре стало обжигающим. Странная дымка сгустилась перед глазами Ингри. Неожиданно в его мозгу словно взревело пламя кузнечного горна, и образы перед глазами начали двоиться, изгибаться, меняться.

Комната все еще была доступна чувствам Ингри, но одновременно он находился в каком-то другом месте. И там…

Там он был обнаженным. Плоть над его сердцем вспучилась, потом лопнула. Изнутри проросла лоза… нет, вена, проросла и принялась извиваться, опутывая Ингри. Он почувствовал, как вторая жаркая выпуклость возникла на лбу; проросшая из нее лоза-вена потянулась вниз. Еще одно щупальце высунулось из живота, другое — из гениталий. Их подвижные кровоточащие концы что-то бормотали. Ингри обнаружил, что изменился и его язык: он вывалился изо рта, превращаясь в пульсирующую извивающуюся трубку.