Священная охота

— Меня это… возмущает, — заключил Ингри. — Я отказываюсь быть участником расправы. Я могу организовать ваше бегство — по торной дороге, с деньгами и без опасности повстречаться с голодным медведем. Сегодня ночью, если пожелаете. — Ну вот: его готовность изменить своему долгу теперь высказана вслух. Йяда все еще молчала, и Ингри мрачно смотрел в пол.

Когда девушка заговорила, ее тихий голос вибрировал от с трудом сдерживаемых чувств.

— Какой удобный выход! Так вам не придется никому противодействовать, не придется ради собственной чести разглашать опасные истины. Для вас все будет идти так же, как раньше.

Ингри резко поднял голову и увидел, как побледнела Йяда.

— Едва ли, — процедил он. — У меня на спине теперь тоже нарисована мишень. — Его губы раздвинулись в улыбке, от которой обычно шарахались даже смелые мужчины.

— И это доставляет вам удовольствие?

Ингри задумался.

— Во всяком случае, пробуждает интерес.

Йяда забарабанила пальцами по камню пола. Звук оказался похож на клацанье когтей.

— Ну, с политикой мы разобрались. А как насчет теологии?

— А что?

— Ингри, рядом со мной прошел бог! Почему так случилось?

Ингри открыл рот, но так и не нашел, что ответить.

Йяда продолжала все тем же яростным шепотом:

— Всю свою жизнь я молилась, и все мои молитвы оставались без ответа. Я уже почти перестала верить в богов, а когда верила, то только проклинала их равнодушие. Они предали моего отца, который верно им служил. Они предали мою мать — или оказались бессильны, а это еще хуже. И если бог прошел рядом со мной, то ведь пришел он не ради меня! Как это сочетается с вашими расчетами?

— Высокая придворная политика, — медленно проговорил Ингри, — самая безбожная из известных мне вещей. Если вы намерены явиться в Истхом, вы выбираете смерть. Мученичество, может быть, и великолепно, но самоубийство — это грех.

— А что ждет в Истхоме вас, лорд Ингри?

— Мой патрон — сам хранитель печати. — «По крайней мере я надеюсь». — У вас не будет никого.

— Не может быть, чтобы все жрецы в Истхоме были развращены. И есть еще родичи моей матери.

— Граф Баджербанк был на том совещании, где обсуждалось мое поручение. Вы так уверены, что он явился туда ради вас? Сомневаюсь.

Йяда подобрала юбки, чтобы не касаться ими Ингри.

— Теперь, — объявила она, — я буду молить богов указать мне путь. Лучше, если вы помолчите. — Девушка распростерлась на полу в позе глубочайшего смирения, раскинув руки и отвернувшись от Ингри.

Ингри тоже улегся и стал смотреть в потолок, чувствуя гнев, головокружение и боль. Действие снадобья Херги заканчивалось. Его печальные и далекие от благочестия мысли начали путаться. Ингри позволил своим усталым глазам закрыться.

Через какой-то неопределенный отрезок времени голос Йяды ехидно поинтересовался:

— Вы молитесь или спите? И чем бы вы ни были заняты, не пора ли закончить?

Ингри открыл глаза и обнаружил, что Йяда стоит над ним. Значит, он задремал, раз не слышал, как она поднялась.

— Я в вашем распоряжении, леди. — Ингри попытался сесть, с трудом подавил стон и снова осторожно опустился на пол.

— Угу… Что ж, я не удивлена, знаете ли. Вы хоть взглянули потом на то, что сделали с теми бедными цепями? — Леди Йяда со вздохом протянула Ингри руку. Удивляясь силе девушки, он обхватил ее запястье обеими руками; Йяда откинулась назад, как моряк, вытягивающий якорь, и Ингри, шатаясь, поднялся.

Когда они вышли из-под портика на осеннее солнце, Ингри поинтересовался:

— И какое же указание вы получили в ответ на свои молитвы, леди?

Йяда закусила губу.

— Никакого. Впрочем, мои мысли пришли в больший порядок, так что по крайней мере такую пользу спокойная медитация мне принесла. — Брошенный на него искоса взгляд показался Ингри загадочным. — Ну, в некоторый порядок… Просто я… я не могу перестать думать о…

Ингри вопросительно хмыкнул.

— Я никак не могу поверить, что Халлана вышла замуж за Освина! — завершила фразу Йяда.

В зале гостиницы они обнаружили дуэнью, сидящую за одним столом с рыцарем Геской. Наклонившись друг к другу, они что-то обсуждали; перед ними стояли пивные кружки и тарелки с хлебными крошками, сырными корками и огрызками яблок. Прогулка под теплыми солнечными лучами пошла на пользу мускулам Ингри, и он надеялся, что входит в зал твердыми шагами, а не хромает на обе ноги. При виде Ингри дуэнья и Геска подняли головы и умолкли.

— Геска, — спросил Ингри, вспомнивший, что еще не завтракал, — как здесь кормят?

— Сыр превосходный, но пиво лучше не пить — оно прокисло.

Йяда широко раскрыла глаза, но от комментариев воздержалась.

— Ах… Спасибо, что предупредил. — Ингри наклонился и взял последнюю хлебную корочку с тарелки. — И о чем же вы двое тут беседуете?

На лице дуэньи отразился испуг, но Геска с некоторым вызовом ответил:

— Я рассказываю всякие истории про лорда Ингри.

— Истории про лорда Ингри? — спросила Йяда. — И много их?

Ингри с трудом удержался, чтобы не поморщиться.

Обрадованный интересом слушателей, Геска ухмыльнулся: