Священная охота

Помня о присутствии мрачной дуэньи, Ингри перевел разговор на менее важную тему: стал расспрашивать Йяду о том, как она провела день. Девушка подхватила его легкий тон и с юмором рассказала об увлекательной книге по домоводству — по-видимому, единственной книге, которая нашлась в доме. После этого темы для разговора иссякли, и воцарилось молчание. Ингри, конечно, надеялся набольшее, но по крайней мере они были в одной комнате, живые и здоровые.

«Мне, пожалуй, стоит пересмотреть свои представления о флирте».

Резкий стук в дверь, беготня слуг, голоса… Ингри напрягся, вспомнив, что оставил меч в своей комнате и вооружен всего лишь кинжалом на поясе, потом успокоился, узнав голос Венсела. Граф-выборщик вошел в столовую; Ингри поднялся ему навстречу, а дуэнья испуганно вскочила и сделала реверанс.

— Добрый вечер, Ингри, леди Йяда, — кивнул им Венсел. Он был одет в придворный траурный наряд, покрытый дорожной пылью, и выглядел смертельно усталым. Таящаяся в нем темнота казалась неподвижной, словно ее что-то сдерживало или подавляло. Венсел обвел взглядом столовую.

— Вы можете быть свободны, — сказал он дуэнье. — Заберите с собой свою тарелку.

Женщина снова присела и поспешно удалилась. Слуги графа были хорошо вымуштрованы: она не забыла плотно прикрыть за собой дверь.

— Вы ужинали? — вежливо поинтересовалась Йяда.

— Что-то ел, — отмахнулся Венсел. — Только налейте мне вина, пожалуйста.

Йяда наполнила кубок из графина, и Венсел, взяв его, опустился в кресло, вытянул ноги и откинул голову на спинку.

— У вас все хорошо, миледи? Мои слуги заботятся о вас должным образом?

— Да, благодарю вас. Мои физические потребности вполне удовлетворены. Мне не хватает новостей.

Венсел склонил голову.

— Нет никаких новостей, по крайней мере тех, которые касались бы вашего положения. Болесо привезли в храм, и там его тело пробудет ночь. К этому времени завтра по крайней мере балаган закончится. — Венсел поморщился.

«И начнется другой — судилище над Йядой?»

— Я тут подумал, Венсел… — Ингри вкратце еще раз изложил свою идею насчет платы за кровь. — Если ты в самом деле стремишься восстановить честь своего дома, кузен, это могло бы оказаться подходящим средством, если, конечно, удастся уговорить Стагхорнов и Баджербанка. Хотел бы подчеркнуть, что это в твоих силах.

Венсел бросил на Ингри проницательный взгляд.

— Ты, как я посмотрю, не такой уж бесстрастный тюремщик.

— Если тебе был нужен именно такой тюремщик, не сомневаюсь, что ты нашел бы подходящего человека, — сухо ответил Ингри.

Венсел поднял свой бокал в приветствии, которое лишь отчасти было шутливым, и осушил его до дна. Через несколько мгновений он произнес:

— Если говорить о косвенных доказательствах, судя по тому факту, что я до сих пор не арестован за гнусную магию, ты сохранил наши секреты.

— Да, мне до сих пор удавалось не упоминать о тебе в своих разговорах. Не знаю, насколько долго я смогу это продолжать. К несчастью, я привлек к себе некоторое внимание жрецов. Ты еще не слышал о белом медведе?

Губы Венсела скривились.

— Сегодняшняя не слишком благочестивая похоронная процессия только сплетнями и занималась. Рассказы, которые я слышал, были весьма красочны, но противоречивы. Я, наверное, был единственным человеком, слышавшим их, для кого все случившееся было совершенно ясно. Поздравляю тебя с открытием… Я не ожидал, что ты так быстро освоишь эти умения.

— Мой волк никогда раньше не говорил таким голосом.

— Священные животные бессловесны. Подобная власть исходит от человека. Впрочем, целое отличается от каждой из составных частей: они изменяют друг друга, по мере того как сливаются.

Ингри несколько мгновений обдумывал услышанное; слова Венсела показались ему не слишком обнадеживающими и дразняще уклончивыми. О том, втором голосе, слышанном им в храме, он решил не упоминать.

— К тому же, — добавил Венсел, — твой волк раньше и в самом деле был связан, отделен от тебя, хоть и заключен у тебя внутри. Уверяю тебя: ни жрецы, ни я на этот счет не заблуждались. Тайной для меня остается другое: как ему удалось освободиться. — Венсел поднял брови, приглашая Ингри к откровенному признанию.

Ингри не обратил внимания на намек.

— На что еще он… я… мы способны?

— Колдовской голос — великая и загадочная сила, гораздо более определяющая твою сущность, чем ты думаешь.

— Поскольку мне практически ничего не известно, это не такое уж откровение, Венсел.

Граф пожал плечами.

— Действительно, шаманы лесных племен обладали и другой властью. Видения, которые не обманывали… Они могли исцелять недуги тела и души, раны, лихорадку. Иногда им удавалось следовать за человеком, чей разум погрузился во тьму, и возвращать его. Бывало, что они использовали свою силу для обратного: погружали жертву во тьму, насылали болезнь, даже смерть. Темная некромантия, требовавшая человеческих жертвоприношений…

«Наложение заклятий?» — молча задался вопросом Ингри.