Священная охота

Знаменосец поднялся, став целым; он, словно испытывая облегчение, расправил плечи, серьёзно кивнул Ингри, протянул руку Освину и, не оборачиваясь, исчез.

Настоящая тьма в первый раз за эту ночь коснулась глаз Ингри; только теперь он понял, что уже многие часы видел всё со сверхъестественной ясностью только благодаря призрачному свету. Джокол с кряхтением присел у маленького костра и пошевелил угли; Ингри и не заметил, что князь развёл огонь, чтобы согреть Фару, пока ждал появления подопечных леди Весны. Оранжевое пламя вспыхнуло ярче и бросило золотые отблески на усталые лица собравшихся у костра людей.

Биаст с сомнением взглянул на королевское знамя Волфклифов, на древко которого, как на посох, опирался Ингри.

— Что вы собираетесь с ним делать?

«Действительно, что?»

Ингри выпрямился и растерянно взглянул на знамя. Древко в его руках казалось ничуть не менее материальным, чем сломанное Фарой знамя Хорсривера; однако это знамя было не из мира материи, и Ингри сомневался, что сможет вынести его за пределы Израненного леса. Сомневался он и в том, что знамя переживёт рассвет, о приближении которого говорили первые лучи, заставившие посереть туман, висящий между искривлённых деревьев. Королевская власть Ингри была более ограничена местом, временем и необходимостью, чем, похоже, догадывался Биаст, иначе призрачный знаменосец не смотрел бы на него так печально, подумал Ингри.

Ему не хотелось покорно передавать королевское знамя Биасту, хоть это и могло бы оказаться политически предусмотрительным. Знамя несло на себе герб Волфклифов, а не Стагхорнов, оно принадлежало ночи, а не дню, да и вообще…

«Пусть он заработает своё собственное знамя».

— В Древнем Вилде, — сказал Ингри, — королевский знаменосец охранял штандарт с момента смерти прежнего короля до избрания нового. — «И теперь я знаю почему». — Потом его ломали и сжигали на погребальном костре почившего короля, если события позволяли провести такую церемонию. — Если же нет, как подозревал теперь Ингри, с ним поступали так, как подсказывало озарение, необходимость или неизбежность. Он рассеянно огляделся.

— Йяда, нам нужно очистить и землю тоже, прежде чем мы покинем долину. Очистить огнём, мне кажется. И нам нужно скоро отправляться.

— Прежде, чем поднимется солнце? — спросила Йяда.

— Так представляется правильным.

— Ты должен знать.

— Я и знаю.

Йяда проследила за его взглядом.

— Лесничий моего отчима говорил, что эти деревья больны. Он ещё тогда хотел сжечь лес, но я ему не позволила.

— А мне ты позволишь?

— Это твоё владение.

— Только до рассвета. Завтра оно снова станет твоим. — Ингри искоса посмотрел на Биаста, чтобы убедиться: тот понял намёк.

— Может быть, это и к лучшему, — вздохнула Йяда. — Может быть, это необходимо. Может быть… пришло время. А что… — она облизнула губы, — делать с телом Венсела?

Просвещённый Льюко озабоченно нахмурился.

— Не думаю, что мы сейчас сможем увезти тело с собой. Наши лошади устали, и им предстоит ещё доставить нас обратно к обжитым местам. Придётся кого-нибудь послать за телом потом. Может быть, нам стоит завалить его камнями, чтобы защитить от диких зверей.

— Последний король из рода Хорсриверов так и не удостоился погребального костра, как это подобает воину, — сказал Ингри. — Ни один из павших здесь не удостоился… за исключением немногих, сгоревших той ночью в своих хижинах. Не знаю, была ли идея Аудара похоронить своих врагов во рву теологическим актом, частью его проклятия или просто военной необходимостью. Чем больше я узнаю о Кровавом Поле, тем больше склоняюсь к мысли, что на самом деле даже тогда этого никто не знал. А теперь поздно: нам остаётся один последний час. Мы сожжём этот лес. — «Ради Венсела. Ради всех павших».

Йяда послюнила палец и подняла вверх.

— Ветер дует с запада, и пожар не распространится, даже если не пойдёт дождь.

Ингри кивнул.

— Биаст, господа, не поможете ли вы Фаре добраться до опушки? Может ли кто-нибудь привести коней?

— Это могу сделать я, — жизнерадостно сказала Халлана и удивила всех, кроме Освина, вскарабкавшись на могильный холм и громко и довольно по-матерински прокричав в сложенные ладони:

— Кони! Кони!

Освина это явно смутило, но когда через несколько минут, с треском продираясь сквозь кустарник, появились лошади, волоча по земле поводья и возбуждённо фыркая, неожиданностью для него это, по-видимому, не оказалось. Джокол и Льюко, следуя безмолвному указанию Ингри, собрали хворост и осторожно сложили вокруг тела Хорсривера. Льюко позаботился о том, чтобы забрать кошелёк, кольца и прочие представляющие интерес для будущих наследников вещи графа. Йяда положила поверх кучи хвороста обломки знамени Хорсривера. Тем временем Халлана помогла овдовевшей принцессе сесть в седло. Все двинулись сквозь туманные тени леса в сторону болота; Фара ни разу не оглянулась назад.

Оглянулся Биаст; развернув коня, он спросил Ингри, подкидывавшего ветки в огонь:

— С вами всё будет в порядке?

— Да, — ответил Ингри. — Поезжайте к проходу в зарослях ежевики. Мы с Йядой вас догоним.