Священная охота

— Ничего подобного. Она считает вас весьма привлекательным, хотя и мрачным.

— Откуда ты это взял? — Ингри стал поспешно перебирать события последних дней — разве Геска хоть раз разговаривал с пленницей?

— Она обсуждала вас с дуэньей… или дуэнья обсуждала вас с ней. Эта тётка любит поговорить, нужно только дать ей возможность. Со служительницами Матери такое случается.

— Со мной она не слишком разговорчива.

— Это потому, что вы её пугаете, а я нет. По крайней мере контраст в мою пользу — очень полезно, с моей точки зрения. Вам приходилось когда-нибудь подслушивать, как женщины говорят о мужчинах? Мужчины — примитивные хвастуны, когда заходит речь об их победах, но женщины… Я предпочёл бы живьём лечь под нож анатома Матери, чем выслушивать вещи, которые дамы изрекают в наш адрес, когда думают, будто никто другой их не слышит. — Геску передёрнуло.

Ингри с трудом удержался, чтобы не спросить: «А что ещё говорила обо мне Йяда?» До него только теперь дошло, что девушке нужно было чем-то заполнить бесконечные часы, которые она проводила взаперти с приставленной к ней женщиной, а пустая болтовня скрывает опасные секреты лучше, чем молчание. Ингри заставил себя равнодушным тоном поинтересоваться:

— Есть ли что-нибудь ещё, о чём мне следовало бы знать?

— Ну как же! — Геска заговорил фальцетом, подражая женскому голосу. — Леди полагает, что ваша улыбка неотразима!

Собственную улыбку Гески Ингри счёл издевательской ухмылкой. Однако то ли сумерки ещё не настолько сгустились, чтобы скрыть свирепый взгляд Ингри, то ли его глаза загорелись в темноте угрожающим огнём, но Геска быстро поднял руку и заговорил серьёзным тоном:

— Послушайте, Ингри, мне не хотелось бы, чтобы вы наделали глупостей. Перед вами карьера на службе у хранителя печати, о которой я и мечтать не могу, и тут играет роль не только знатное происхождение. Я, может быть, когда-нибудь дослужусь до капитана гвардии. Вы — человек образованный, владеете двумя языками, и Хетвар разговаривает с вами как с равным — не только по крови, но и хитроумию — и ценит ваши советы. У меня, когда я вас слушаю, голова идёт кругом. Впрочем, я и не хотел бы ходить по дорожкам, которые суждены вам: у меня от высоты голова кружится. Но чего я не хотел бы ни в коем случае — это оказаться тем гвардейцем, которого пошлют вас арестовать.

Ингри немного смягчился.

— Что ж, это хорошо.

— Да.

— Мы выезжаем завтра на рассвете.

— Хорошо.

— Если я смогу натянуть сапоги.

— Я приду, чтобы помочь.

«А я отправлю эту любопытную сплетницу дуэнью обратно в Ридмер и найду на её место кого-нибудь другого… Или никого».

Женские пересуды и сами по себе раздражают, но что, если она начнёт болтать о странных событиях, сопровождавших визит Халланы?

«Что, если она уже распустила слухи?»

Ингри и Геска поднялись и двинулись обратно по еле освещённой улице. У дверей гостиницы Геска отсалютовал Ингри и отправился дальше, а Ингри задумчиво посмотрел ему вслед.

«Итак, Геска за мной следит».

Но с какой стати? Праздное — или злонамеренное — любопытство? Собственные интересы, как он говорит? Беспокойство за товарища по оружию? А если до него дошли странные слухи? Ингри подумал о том, что как бы ни скромничал Геска, притворяясь человеком необразованным, написать короткое сообщение вполне ему по силам. Фразы могут быть корявыми, выражения не слишком изысканными, грамматика хромающей, но практической цели — сообщить о своих наблюдениях — Геска достигнет.

И если перед Хетваром окажутся донесения обоих посланных — а такое было бы вполне в духе Хетвара, — то нежелание Ингри упомянуть о некоторых событиях окажется очень красноречивым.

Ингри выругался про себя и вошёл в гостиницу.

* * *

На следующий день осенние пейзажи проплывали мимо Ингри незамеченными: всё его внимание было поглощено Йядой, которая в сопровождении новой дуэньи — испуганной молодой служительницы ордена Дочери, которую настоятель храма в Реддайке оторвал от её обычных занятий учительницы в местной школе — ехала рядом с катафалком.

В момент отъезда Йяда улыбнулась Ингри, и он чуть не улыбнулся в ответ, но тут вспомнил о насмешках Гески, и лицо его застыло в такой странной гримасе, что Йяда сначала широко раскрыла глаза, а потом поспешно отъехала в сторону. Ингри пришпорил коня и занял место во главе отряда, чувствуя, что мышцы лица начинает сводить судорога.

Ингри удивлялся собственному безумству, посетившему его накануне в храме. Конечно, Йяда должна была отказаться от плана бегства, даже несмотря на грозящую ей в столице опасность, с человеком, который уже три раза пытался её убить. Или пять раз? Как только ему пришло в голову предложить девушке подобный выбор?

«Думай же, думай!»