Священная охота

Ингри показалось, что из глубины его существа — из сердца, живота, гениталий — вырвалось единственное слово: «Лежать!» Приказание пролетело через отделяющее его от медведя пространство, как камень, выпущенный из катапульты.

Меч Ингри, взметнувшийся для удара, теперь прочертил серебряную дугу и упал на камни у его ног. В те же камни ткнулся и нос медведя. Огромный зверь распростёрся перед Ингри, закрыл передними лапами голову и оттопырил задние. Жёлтые глаза смотрели на Ингри с растерянностью и благоговением.

Ингри огляделся. Аколит в окровавленных белых одеждах на четвереньках отползал в сторону, глядя на Ингри ещё более вытаращенными глазами, чем раньше — на медведя. Медвежьи когти лишь слегка задели его бок — иначе ему бы несдобровать. Ярость медведя всё ещё кипела в мозгу Ингри. Переступив через свой зазвеневший по камням меч, он шагнул к аколиту, сгрёб его за шиворот и прижал к камням священного очага. Служитель был такого же роста, как Ингри, и шире его в плечах, но и не пытался сопротивляться его хватке. Ингри пригнул аколита к языкам пламени; ноги того болтались, не доставая до пола, а визг сделался таким высоким, что стал неслышным.

— Сколько тебе заплатили за то, чтобы ты скрыл благословение бога? Кто посмел совершить подобное святотатство? — прорычал Ингри в испуганное лицо аколита. Его напряжённый низкий голос отдался от камня стен, как шелест бархата, а в его собственных ушах прозвучал как кошачье мурлыканье.

— Прости… прости меня! — проверещал аколит. — Арпан… Арпан сказал, что вреда не будет…

— Врёт он! — взвизгнул служитель в одеянии ордена Отца и попытался улизнуть, волоча за собой своего серого пса и с опаской косясь на огромного белого медведя.

Аколит в белых одеждах взглянул в глаза склонившегося над ним Ингри и умоляюще прошептал:

— Я во всём признаюсь! Только не надо… не надо…

«Чего не надо?»

Ингри усилием воли заставил себя выпрямиться и разжать руки. Аколит встал на ноги, но колени его подогнулись, и он, дрожа, свернулся окровавленным клубком у священного очага.

— Нидж, ты дурак! — завопил служитель Отца. — Заткнись!

— Я не могу противиться! — простонал служитель Бастарда. — У него глаза светятся серебром, и голос такой страшный — колдовской!

— Тогда тебе лучше бы послушаться, — проговорил без всякой симпатии кто-то у Ингри за плечом.

Резко обернувшись, Ингри увидел просвещённого Льюко, запыхавшегося и встревоженного, внимательно оглядывающего странную сцену.

Ингри глубоко вздохнул, отчаянно стараясь унять колотящееся сердце и вернуть времени нормальное течение. Свет, тени, цвета, звуки — всё это обрушивалось на него, как удары боевого топора, а люди вокруг, казалось, пылали, как факелы. До Ингри постепенно дошло, как же много народа собралось во дворе храма, таращась на него и разинув рты: человек тридцать родственников умершего, жрец, проводивший обряд, пятеро служителей разных богов, князь Джокол и его встревоженный спутник, а теперь ещё и просвещённый Льюко… который единственный из всех совсем не казался ошеломлённым.

«Я позволил своему волку вырваться на свободу, — со смутным ужасом подумал Ингри. — В присутствии сорока свидетелей. Во дворе главного храма Истхома.

По крайней мере мне, кажется, удалось развеселить бога в белом…»

— Просвещённый, просвещённый, помоги мне, будь милосерден… — бормотал пораненный аколит, цепляясь за полу мантии Льюко. Тот посмотрел на него с растущим отвращением.

Теперь уже дюжина людей кричала одновременно; раздавались обвинения в подкупе и угрозах, неубедительные оправдания. Родственники усопшего разделились на две группы. Судя по обрывкам споров, долетавших до Ингри, речь шла о наследстве; впрочем, ком взаимных упрёков стремительно рос: люди припоминали друг другу старые обиды, оскорбления и несправедливости. Несчастный жрец, назначенный проводить обряд, сделал несколько слабых попыток восстановить порядок среди своей паствы, одновременно отдавая распоряжения служителям, которые и не думали его слушать. Потерпев неудачу и в том, и в другом, жрец выбрал себе более лёгкую жертву.

Он накинулся на князя Джокола и дрожащей рукой указал на медведя.

— Убери отсюда эту тварь! — прорычал жрец. — Сейчас же убирайся отсюда и не вздумай вернуться!

Огромный рыжеволосый воин был, казалось, готов расплакаться.

— Но мне же обещали жреца! Мне он обязательно нужен! Если я не привезу на свой остров жреца, моя прекрасная Брейга не выйдет за меня замуж!

Ингри сделал шаг вперёд и вложил в свой голос всю властность самого доверенного помощника хранителя печати Хетвара… и, может быть, что-то ещё:

— Храм Истхома предоставит тебе жреца-миссионера в обмен на твои серебряные слитки, князь Джокол. Или, может быть, я не расслышал обещания вернуть их? — Ингри обратил на смутившегося жреца тяжёлый взгляд.

Просвещённый Льюко спокойным тоном, удивительно отличавшимся от криков вокруг, пообещал: