Священная охота

— Подожди… Он стал одержим до смерти своей матери? Не после?

— Конечно, до. Она думала, что это случилось, когда умер его отец, примерно за четыре месяца до её приезда в Бирчгров. Мальчик тогда очень странно переменился.

Значит, Венсел ему солгал. Или лгал Камрил? Впрочем, могли лгать и оба, напомнил себе Ингри. Вот только оба говорить правду никак не могли.

— Продолжай.

— Ваш отец и его сестра составили план спасения её сына, как они считали. Леди Хорсривер боялась открыто обратиться в храм, отчасти боясь, что её сына могут сжечь, если жрецам не удастся избавить его от одержимости… — Камрил сглотнул. — Она хотела бороться с магией Древнего Вилда с помощью магии Древнего Вилда.

Действительно, ведь храмовым волшебникам не удалось изгнать волка из Ингри; матушка Венсела не так уж ошибалась, выбрав иной путь для помощи сыну. Ингри сквозь зубы прорычал:

— Мне прекрасно известно, к каким ужасным последствиям привёл этот план! Бешеный волк, который убил моего отца, — несчастье оказалось случайностью или так и было замыслено?

— Я… я… я до сих пор этого не знаю. Егерь на смертном одре говорил со мной, но он к этому времени был уже наполовину безумен. Он не был подкуплен, чтобы так сделать, в этом я уверен. Он не догадывался, что пойманные им животные больны, иначе он обращался бы с ними с большей осторожностью.

— Где находился юный Венсел, когда всё это случилось? — с любопытством спросила Йяда.

— Мать оставила его в замке Хорсриверов, насколько я знаю. Она хотела сохранить свои действия от него в тайне до тех пор, пока не сможет обеспечить ему помощь.

Так какие же выводы из этого следуют?

— Она его боялась? Не только боялась за него? — спросил Ингри.

Камрил заколебался, потом склонил голову.

— Да.

Значит… если на человека может быть наложено заклятие, которое заставит его совершить убийство по воле того, кто его наложил, насколько же легче сделать такое с волком… или с жеребцом? Была ли смерть леди Хорсривер, которую затоптал её конь, случайностью?

«Ну вот, теперь ты подозреваешь Венсела в том, что он убил собственную мать!»

Ингри почувствовал, как кровь стучит у него в висках, вызывая мучительную головную боль.

Но все вопросы, связанные с его волком, получили наконец ответы. Смертельная смесь семейной преданности, добрых намерений, ошибочных суждений… и тайной сверхъестественной злобы? А может быть, последняя составляющая была менее зловещей — просто намерением, которое не удалось осуществить? Хотел ли невидимый противник убить лорда Ингалефа или только приготовленных для обряда животных?

— Мой волк… Что ты можешь сказать насчёт моего волка, который появился так таинственно?

Камрил беспомощно пожал плечами.

— Когда его воздействие на вас оказалось таким тяжёлым, я подумал, что его прислали с той же целью, что и бешеных животных.

Так, может быть, его послал Венсел?

«И не держит ли он меня на невидимом поводке? Который тянется туда — в Бирчгров?»

Ингри с усилием разжал зубы и расправил плечи, чтобы справиться с мучительным напряжением. Йяда заметила это и с беспокойством посмотрела на Ингри.

Льюко, крепко зажмурив глаза, тёр переносицу.

— Лорд Ингри, леди Йяда, вы оба недавно виделись с графом Хорсривером и имели возможность взглянуть на него не только взглядом смертных. Что вы можете сказать по поводу этого обвинения?

— Вы ведь тоже его видели, — осторожно ответил Ингри. — Что вы почувствовали?

Льюко раздражённо взглянул на него, и Ингри решил, что тот сейчас рявкнет: «Я первый спросил!», но вместо этого жрец глубоко вздохнул, чтобы взять себя в руки, и сказал:

— Мне его душа представляется тёмной, но не более тёмной, чем у многих, играющих со смертью, не боясь её. Мне приходило в голову, что его следует пожалеть — и тех, кто рядом с ним, тоже. Но не в таком смысле!

— Ингри! — заговорила Йяда таким тоном, что было ясно: она хочет спросить: «Не лучше ли промолчать?»

Венсел был прав: стоит храму начать копать, конца этому не будет, пока вся правда не выйдет наружу. Единственный надёжный путь к безопасности — молчание. Конечно, было бы гораздо лучше, если бы удалось найти и расспросить Камрила до того, как это сделают жрецы… Ингри мрачно гадал: в чём же ещё Венсел окажется прав?

— Венсел несёт в себе дух животного, да. Я не могу судить о том, добрый это дух или злой. Я предполагал, что это Камрил вселил в него духа во время того же нечестивого обряда, который наградил меня волком, однако теперь выясняется, похоже, что это не так.

— Нет, нет, — продолжая раскачиваться, пробормотал Камрил. — Я этого не делал.

— Вы раньше ничего об этом не говорили, — обратился к Ингри Льюко; его тон внезапно стал очень сухим.

— Нет, не говорил, — точно таким же тоном ответил ему Ингри.

— Безумные обвинения, — протянул Льюко, — ненадёжный свидетель, ни намёка на доказательства — и третий по знатности и влиянию вельможа… Какие ещё радости принесёт мне сегодняшний день? Нет, не отвечайте, очень вас прошу.

— Боги, — сказала Йяда. — О них вы не забыли?

Льюко бросил на неё мрачный взгляд.