Священная Римская империя. История союза европейских государств от зарождения до распада

За испанской и Священной Римской империями кроется еще одна imperium, эмблема которой – прославленная строчка из «Четвертой эклоги» Вергилия, предсказывающая возрождение золотого века, – пророчество, которое люди в Средние века относили к Христу. Именно Вергилий как первый поэт-пророк Римской империи ведет Данте – поэта-пророка средневековой Священной Римской империи через ад и чистилище к порогу рая. Рай у Данте уходит своими корнями в дворцовый сад персидского царя, в первобытный век мировой монархии, и то же самое в каком-то смысле можно сказать о садах Версаля и Шёнбрунна. «Императорский желтый», который и в Пекине, и в Вене является цветом императора и предназначен исключительно для использования в императорских постройках, – это еще одно напоминание о том, что Священная Римская империя и ее преемница – австрийская имперская монархия принадлежали к такому государственному устройству, которое просуществовало пять тысяч лет.

В 1958 г. князь Карел Шварценберг, чьи предки числились среди князей империи, опубликовал исследование (Adler und Drache), в котором прослеживает символику этого пятитысячелетнего государственного устройства. Заключительное предложение гласит: «Пять тысяч лет измеряют путь, который пролетел имперский орел от храмовых башен Эриду к заходящему солнцу и вечерним туманам, окутывающим будущее атомного века». Посткоперникова эра началась с первых космических ракет. В не столь далеком будущем новый Колумб, homo cosmonautus, возможно, будет закладывать основы своего образа жизни в какой-нибудь галактике точно так же, как его предки когда-то создавали колонии сначала вокруг Средиземного моря, а позднее в двух Америках. Этот открытый космос бросает человеку вызов, который ему трудно выдержать.

Страхи перед иррациональным, перед пустотой и неизвестностью столь огромны, что их можно преодолеть, только действуя с помощью знаний и опыта. В прошлом экзистенциальное утверждение себя человеком было с готовностью облечено в военно-политические формы, которые со свержением пятитысячелетнего порядка становятся все более опасными. При старом порядке человек жил в том, что римляне называли urbs deis hominibusque communis, – домашнем хозяйстве, общем для богов, людей, зверей, всех живых существ. Возможно, были времена, когда это хозяйство было в явном беспорядке: в таком свете его видели и еврейский пророк в Ниневии, и римские поэты, и политики, которые пережили бесконечные гражданские войны, предшествовавшие триумфу Августа, и Данте, и средневековые немецкие мистики, и какой-нибудь Николай Кузанский, Лейбниц или Гёте. Этому великому сакрально-политическому порядку домашнего хозяйства постоянно угрожали или изнутри, или извне чужеземные захватчики, цареубийцы и изменники, претенденты на трон, правители, которые были либо слишком сильными, либо слишком слабыми. И тем не менее все эти враги и особенно те, которые были злейшими врагами этого порядка, стремились по-своему обновить его. Если они захватывали власть, то для того, чтобы заново установить ее преемственность. Так можно было сказать даже о Наполеоне и тех, которые пришли после него. Замысел Священной Римской империи как уникальной преграды пришествию Антихриста по-прежнему имел место в размышлениях Беллармина – одного из самых значительных папских теоретиков раннего современного периода; и что еще важнее, он также фигурирует в размышлениях конституциональных философов и теоретиков XVIII и XIX вв.

Идея того, что, пока существует Священная Римская империя – в одной из своих форм, если не она сама, – конец света и суд Божий будут отложены, являлась главной темой средневековых богословов Священной Римской империи, ее поэтов и литературных авторитетов в критические моменты ее истории. Это убеждение скрывало в себе понимание того, что Священная Римская империя – последнее проявление векового сакрально-политического порядка, в котором «боги», люди, звери и все живые существа живут вместе под защитой одной или нескольких великих династий. Эти династии были династиями мировых императоров – правителей, чьими символами до конца Священной Римской империи были символы, присущие Небесному владыке. Имперский орел был боевым штандартом во времена первых царей Месопотамии, а затем у шумеров; он шел в бой с римскими легионами и войсками Фридриха II Гогенштауфена точно так же, как в сражениях Первой мировой войны он сопровождал армии и его апостольского величества императора Австрии, и царя Всея Руси. Двуглавый орел, официально включенный в герб империи в XV в. во время правления Сигизмунда, впервые был обнаружен в Месопотамии. Наша семидневная неделя есть священное деление времени, регулируемое семью халдейскими планетными божествами, и мы населяем священные места, которые стали безопасными благодаря охраняющей силе старых богов и их представителей на земле.