Священная Римская империя. История союза европейских государств от зарождения до распада

Те, кто участвовал в праздничных мероприятиях в 1955 г., могли возразить, что эти мадьяры были язычниками и как таковые «полностью отличались» от других людей. Но важно помнить, что западные христиане в IX, X и даже более поздних веках имели корни в «языческой» древней и варварской почве, что отчасти объясняет их жизненную силу. «Варварская» – вот единственное слово, которым можно описать ситуацию, с которой Оттону I пришлось иметь дело в Риме. Век кровавых боен был возвещен убийством в 882 г. папы Иоанна VIII, который с большой энергией боролся с сарацинами. Один из его родственников дал ему выпить яд, а затем прикончил его молотком. Атмосфера пропитана первобытной свирепостью кровавой клановой войны, прославляемой в скандинавских сагах и «Песни о Нибелунгах» (в своей самой ранней форме является продуктом битвы у реки Лех и ее последствий) и, если уж на то пошло, в пьесах Шекспира, великого мемуариста и завоевателя наших европейских Средних веков.

Ульрих Аугсбургский, как рассказывает нам его друг и биограф, пришел в епархию, в которой духовенство пребывало в упадке: священники разрешали совершать языческие обряды, которые процветали в сельской местности без ограничений, и сами принимали в них участие. Но можно посмотреть на это и по-другому: очарование и свет, исходивший от Оттона Великого и его верного слуги Ульриха, возникли благодаря слиянию в их личностях архаичного и нового, дохристианского и христианского. В этом таится истинное очарование, непреодолимая сила и глубинная привлекательность культуры Оттонов. Епископ Ульрих, военачальник и священник, правил своими людьми трезво, обладая суровым чувством справедливости; он доброжелательно относился к Богу и своей семье, к своим домочадцам и епархии; он получал удовольствие от пиров и празднеств и всегда помнил о чести, полагающейся ему благодаря его благородному происхождению. Именно забота об этой чести и ранге своего рода побудила восьмидесятилетнего Ульриха с одобрения Оттона сделать своего племянника Адальберта преемником в епархии еще при своей жизни, что вызвало серьезное неудовольствие других германских епископов. В лице Оттона Ульрих имел короля, в котором переплелись «языческие» и христианские элементы, как в романском скульптурном орнаменте или в инициалах, написанных великими книжниками-просветителями эпохи Оттонов.

Рассказ Видукинда о поведении Оттона в бою у реки Лех полностью созвучен с этим слиянием в одной личности языческого и христианского. Оттон знал, что в этом бою на кону стоит его спасительная сила как короля. Ее исход должен был доказать, действительно ли он так силен и могуществен, чтобы обеспечить мир своему народу, обильные урожаи земле, славу и бессмертие своим воинам. До самого начала сражения его королевская сила все еще была под сомнением и находилась под угрозой серьезных конфликтов с его ближайшими сородичами и мятежными племенными герцогами. Чтобы убедиться в этом, Оттон призвал к себе на помощь все спасительные силы, которые он знал: святого Лаврентия, которому утром перед сражением он пообещал посвятить Мерзебургское епископство; архангела Михаила – знаменосца империи и небесных воинств, боевые знамена которого пульсировали божественной энергией; святого Маврикия, копье которого король нес в этом бою, тем самым связывая себя напрямую со спасительной энергией, которая исходила от Христа-завоевателя. Святой Маврикий был покровителем города Магдебурга, который Оттон позднее превратит в «столицу германского востока» в процессе использования возможностей, открывшихся после битвы у реки Лех; и он же стал святым – покровителем проводимой Оттоном политики на востоке.

Как только Оттон вооружился для решающего сражения всеми ресурсами, которые «высшие и святые друзья Бога» предоставили в его распоряжение, всемогущие небесные силы привели подкрепления в виде счастливого сотрудничества сил природы – дождя, который прошел ночью и расстроил злонамеренные планы врага, а безоблачное небо и солнечный свет на заре дали «божьему народу» надежду и уверенность. Связь между хорошей погодой и дарующей жизнь силой помазанника Божьего продолжала существовать в умах людей до времен императора Франца Иосифа (как «погода в день рождения императора»). Франц Иосиф унаследовал свой титул «его апостольское величество» от королей Венгрии, власть которых восходила к временам, когда хватка совершавших набеги кочевых вождей над мадьярами была наконец уничтожена: самого могущественного из этих вождей по имени Булчу Оттон I приказал повесить на поле боя в качестве акта десакрализации.