«Священная Римская империя»: притязания и действительность

Внешнеполитическая обстановка в Западной Европе в середине X в. вполне благоприятствовала успеху германской экспансии. Повсюду воцарилась феодальная раздробленность. Последние Каролинги во Франции, которые имели больше, чем саксонские Оттоны, династических прав на итальянский и императорский престол, не могли об этом и помышлять, так как сами с трудом удерживали номинальную власть на французском престоле. Папство переживало глубокий упадок и не только не препятствовало немецкому вторжению, но и зачастую подавало для этого повод.

Более сложным и дискуссионным является вопрос: почему Германия в последующие столетия не пошла, подобно своим западным соседям, по пути политической централизации, а потеряла даже прежнее относительное единство и превратилась в совокупность полуавтономных территориальных образований?

В современной зарубежной историографии даются разные объяснения этой особенности государственного развития Германии. Мнения советских медиевистов по этой проблеме тоже до некоторой степени расходятся. В указанной выше работе А. И. Неусыхина существенной причиной роста территориальной раздробленности Германии называется исход борьбы за инвеституру. Мнение автора настоящей работы по этому вопросу сводится к следующему.

Установившаяся в XIII-XIV вв. в Германии территориальная раздробленность не являлась повторением классической феодальной раздробленности, пережитой другими западными странами в предшествующие столетия. Это был распад государства не на вотчины-сеньории, поставленные в иерархическую зависимость, а на обособленные территориальные образования, в которых княжеская власть распространялась на все население безотносительно к его поземельной зависимости. Это были королевства в миниатюре, со своей системой подданства и управления.

Прослеживая процесс образования территориальной власти, мы приходим к выводу, что в основе его лежали те же социально-экономические предпосылки, которые обусловили и общегосударственную централизацию: изменение форм феодальной эксплуатации, рост хозяйственных связей (хотя и не в общегосударственном, а в местном, территориальном масштабе), появление новых слоев населения, освободившихся от вотчинной зависимости и превратившихся в государственных подданных. В конечном счете проблема сводится к тому, чтобы выяснить, в силу каких обстоятельств не королевская власть в Германии стала во главе общегосударственной централизации (как это было в других странах Европы), а обособленные и по-своему централизованные территориальные владения создали князья.

Как известно, в других странах королевская власть установила свое верховенство в результате долгой и напряженной борьбы с феодальной знатью. Опираясь на отдельные группы господствующего класса и на верхушку «третьего сословия», короли победили феодальную аристократию и ликвидировали политическую раздробленность. Что же помешало германским королям последовать их примеру?

Ведь нельзя сказать, что в Германии отсутствовали те социальные силы, которые были заинтересованы в устранении засилья феодальных магнатов и в национально-политической централизации. Выше приводились факты, свидетельствующие о том, что горожане настойчиво стремились к союзу с королевской властью, но сама королевская власть не шла навстречу этим стремлениям и нередко подавляла выступления горожан в угоду князьям. Одной из главных причин столь пагубной политики германских королей являлись итальянские походы, для которых нужна была постоянная военная помощь князей. Ради этой помощи и поддержки императоры отказывались в пользу князей от своих верховных государственных прерогатив.

Таким образом, с полным основанием можно сказать, что итальянская политика германских королей создавала весьма благоприятную почву для роста могущества князей и способствовала закреплению политической раздробленности Германии. Ф. Энгельс в «Заметках о Германии» писал: «Германия, несмотря на отсутствие экономических связей, была бы также централизована, и даже еще раньше (например, при Оттонах), если бы, во-первых, римский императорский титул и связанные с ним притязания на мировое господство не сделали невозможным конституирование национального государства и не привели к растрате сил в итальянских завоевательных походах... При этом общегерманские интересы все время нарушались. Во-вторых, этому помешала система свободного избрания императора... Во Франции и Испании тоже существовала экономическая раздробленность, но там она была преодолена с помощью насилия»[98]. Далее Ф. Энгельс замечает: «Решающим явилось то, что в Германии, раздробленной на провинции и избавленной на долгое время от вторжений, не ощущалось вследствие этого такой сильной потребности в национальном единстве, как во Франции (Столетняя война) в Испании, которая только что была отвоевана у мавров, в России, недавно изгнавшей татар, в Англии (война Роз)»[99].