Священная швабра, или Клуб анонимных невест

— Когда я последний раз резала вены, это к слову о нас с тобой, Миша, — вздыхая, раздосадовано делилась своими проблемами она. — Так вот, Мишка, имей в виду, что я никогда ничего не делаю просто так!.. Ты понял? Нет, ну ты понял?..

Гончаров покосился на красивые оголённые руки Тамары, потом краем глаза поймал в зеркале себя и конфузливо отвёл глаза. «У меня глупейший вид, а у Тамары затяжка на чулке, — уныло вздохнул он, представив в анатомических подробностях, как женщина сейчас начнёт через голову снимать с себя платье и расстёгивать бюстгальтер. — Любопытно, какие на ней трусы?.. А больше почему-то ничего не любопытно… Что со мной, о, Господи? Ведь я ещё мужчина хоть куда?! Хоть туда, хоть сюда… Чёрт, правда, что это со мной, а?»

— Да я не себе вены резала, а одному скупому мужлану, я же не сумасшедшая, Миша! — пьяно взвизгнула Тамара. — Смотри мне в глаза, я кому сказала! А кто это, а?.. А ну-ка, убери свои грабли, Фантомас грёбаный!.. Ещё встретимся, Миша, — сузив глаза, пообещала Тамара, когда Гончаров неочевидно, как ему казалось, вызвал охрану. — Ох, не завидую я тебе, Миша! Берегись…

— На пушечный выстрел не подпускать, да, Михаил Васильевич? — обернулся охранник и весело подмигнул. — Гнать в три шеи, если снова придёт?

Гончаров подумал и неопределённо пожал плечами.

— У меня на всё про всё, максимум, неделя! С чего начать? — утром Михаил Васильевич тоскливо побрился и вернулся в кабинет. Расписанный на полтора года ежедневник лежал на краю стола…

«Поговори с ней» — внезапно вспомнил он название фильма Альмодовара, и мелким почерком написал на последней странице ежедневника:

План завоевания Стрельниковой Ирины.

1. Пригласить.

2. Встретиться.

3. Увлечь.

4. Влюбить.

5. Объясниться.

6. Перевезти к себе.

7. Свадьба.

Рука привычно потянулась к телефону, и тут Михаила Васильевича прошиб пот. Порванный на мелкие кусочки план завоевания оказался в корзинке для мусора. Гончаров с ненавистью посмотрел в зеркало и закрыл руками немолодое лицо.

Если бы кто сказал, что в сорок три он снова влюбится… Ни за что!.. Только не это. Да никогда в жизни!..

У него не получалось с любовью, хоть убей, — ни в юности, в девятом классе физико-математической школы, ни в институте, ни когда он стал руководителем одного из крупнейших химических предприятий развалившегося Союза.

Может быть, поэтому он дал себе зарок, когда увидел её: «Я обязательно найду тебя, чего бы мне это не стоило! Вот только разгребу всё…» Разгрести предстояло немало — и в бизнесе, и в личной жизни.

Скелет из старого шкафа

Ещё ночью у неё заболело сердце… Порывшись в сумочке, Ирина нашла валидол и кинула таблетку под язык. Потом машинально закурила и поставила чайник на плиту.

Вчера к ней домой ввалился бывший муж Кочетков.

— Я с сыном повидаться! — отряхивая консьержку с плеч, с порога гаркнул он.

До полуночи оставалось минуты две, не больше.

— Меня ни ты, ни твоя мамаша не остановят!.. А ну-ка, всем стоять! Цыц!.. А это что за рахитик? — Кочетков, брезгливо морщась, рассматривал выглянувшего из-за двери Пашку. — Где мой сын, ё-моё?.. Что это ещё за маленький засранец?

— А что такое рахитик, мам? — поинтересовался Пашка. — Ма?..

— Рахитик — это очень хороший мальчик. — Ирина обняла Пашку. — Мам, вызывай милицию! — крикнула она. — Руки, Жень!.. Руки убери, я сказала!..

Часы отстукивали секунды, а сигарета горчила, как неудавшаяся жизнь.

«Господи, спаси и сохрани моих детей…»

— Ира, мне снилось, что я умерла, — сегодня утром разбудила её мама. — Как я Женьку-то вчера испугалась, у меня поджилки до сих пор трясутся, Ир! А где капли в нос? Мне дышать нечем…

Ирина, поискав глазами, нашла початый пузырёк «Називина» на подоконнике.

— Эти?.. На, мамуль.

Мама, не глядя на капли, всхлипнула.

— Что с ним стало, а? Дурак дураком… Когда же он от нас отстанет, Ир?..

«Старенькая моя птичка», — Ирина обняла маму и прижала к себе.

— Если я умру, что вы без меня делать будете?.. Мальчишки маленькие, а ты одна одинёшенька, — причитала Елена Николаевна. — Вдруг этот дурак наладится сюда приезжать по ночам?.. Он же сказал, что москвич теперь, Ир?..

— Ты не умрёшь, мам, — Ира покачала головой. — Ты же замуж на той неделе собиралась. Неужели, забыла?

— А за кого я собиралась? — начала вспоминать мама, разглядывая на просвет пузырёк «Називина». — Не знаю, что теперь и делать, то ли замуж выходить, то ли помирать, Ир? Что лучше-то?.. — у мамы брызнули слёзы. — Ой, Ира, не зря я тебя родила, не зря! Ты меня ещё с детства смешишь! Это я от смеха плачу, — всхлипнула она.

— Знаешь что? — Ирина оглянулась на дверь. — Мы его больше сюда не пустим, не будем открывать и всё, мам, хорошо?.. Ну, как ты там после увольнения, Лер? — через минуту позвонила она Лере.

— У меня депрессия, сижу дома, никуда не хожу, — едва слышно ответила Лера. — А что у тебя, Ир?

— Вчера бывший муж приезжал, — пожаловалась Ирина. — Маму мою напугал!

— А у меня вместо мужа тоска, психоз и кошмарные сны, — похоронным голосом начала перечислять Лера. — А вчера кровь из носа шла… Вроде пока все новости.