Читаем Священная война. Век XX полностью

Во второй половине октября гитлеровцы продолжали рваться к Москве. На всех основных московских направлениях разгорелись ожесточённые бои. Опасность, нависшая над нашей столицей, неизмеримо возросла. Как известно, в связи с приближением фронта непосредственно к Москве Государственный Комитет Обороны принял и осуществил в эти грозные дни решение об эвакуации из Москвы некоторых правительственных учреждений, дипломатического корпуса, остававшихся ещё в Москве и области крупных оборонных заводов, научных и культурных учреждений. В Москве оставались Политбюро ЦК ВКП(б), Государственный Комитет Обороны, Ставка Верховного Главнокомандования и минимально необходимый для оперативного руководства страной и Вооружёнными Силами правительственный и военный аппарат. 10 октября эвакуировался и Генеральный штаб во главе с его начальником Б. М. Шапошниковым. С ним по месту новой дислокации была установлена прочная связь, которая позволяла иметь непрерывное общение. Оставленную от Генерального штаба небольшую группу работников для непосредственного оперативного обслуживания Ставки возглавить было приказано мне.

19 октября в связи с усложняющейся фронтовой обстановкой Государственный Комитет Обороны вынес постановление о введении в Москве и прилегающих к ней районах осадного положения.

Поело исключительно тяжёлых боёв под Вязьмой значительная часть наших войск вырвалась из окружения и влилась в ряды защитников Москвы. На помощь пришли также новые отряды трудящихся столицы. Усиленный выпуск военной продукции, форсированное строительство оборонительных рубежей, дополнительные формирования соединений и частей народного ополчения, коммунистических и рабочих батальонов — всё это явилось неоценимым вкладом москвичей в дело защиты города.

Сражаясь с огромным упорством и мужеством, советские воины к концу октября смогли остановить наступавшего врага на рубеже Волжское водохранилище (восточнее Волоколамска), реки Нара и Ока до Алексина. На юго-западных подступах к Москве противник был остановлен в районе Тулы, где героически оборонявшиеся войска 50-й армии при активной поддержке вооружённых отрядов тульских рабочих отразили все яростные атаки гитлеровцев.

Оценивая итоги октябрьских событий, надо сказать, что они были очень тяжелы для нас. Красная Армия понесла серьёзные потери. Враг продвинулся вперёд почти на 250 километров. Однако достигнуть целей, поставленных планом «Тайфун», ему не удалось. Стойкость и мужество защитников советской столицы остановили фашистские полчища. Группа армий «Центр» была вынуждена временно прекратить своё наступление. В этом главный итог октябрьского периода Московской битвы. Поэтому уместным будет здесь отметить, что не включать этот ответственнейший для нашей советской столицы октябрьский период борьбы в хронологические рамки Московской битвы, как это делают некоторые из наших историков и мемуаристов, совершенно необоснованно и неправильно.

Это был напряжённейший период борьбы с врагом за нашу дорогую столицу, с врагом, превосходившим нас численностью войск и вооружением. И в том, что советские воины выстояли, сдержали натиск гитлеровцев, большую роль сыграла твёрдость руководства со стороны Центрального Комитета партии, Государственного Комитета Обороны во главе с И. В. Сталиным, которые осуществляли активную деятельность по мобилизации всех сил страны.

Говоря об этих крайне тяжёлых и опасных для нашей столицы и для всей страны днях, когда враг стоял у стен Москвы и Ленинграда, нельзя не сказать о том огромном значении, которое имели для москвичей, для советского народа и его Вооружённых Сил состоявшееся 6 ноября торжественное заседание Московского Совета депутатов трудящихся, посвящённое 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, и традиционный парад войск на Красной площади в день самого праздника — 7 ноября. Призывы Коммунистической партии отдать все силы для защиты Родины и победы над врагом, сам парад, проводившийся почти на глазах у рвавшегося к столице врага, вызвали могучий патриотический подъём в стране, вдохновили советских людей на новые героические подвиги на фронте и в тылу, вселили в их сердца твёрдую уверенность в неизбежном переломе в ходе войны и вызвали неистовую ярость в стане врага.

Советское командование использовало выигранное время для дальнейшего усиления войск Западного направления и укрепления оборонительных рубежей.

Перейти на страницу:

Все книги серии История Отечества в романах, повестях, документах

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное