Священное наследие

Итак, двенадцать племен Руси точно соответствуют двенадцати коленам иудеев . Но на этом священные параллели можно продолжать.

Были на Руси и свои «левиты», т. е. колено, а скорее племя, не имевшее племенной земли на территории Руси, но игравшего огромную роль на начальном этапе становления государственности. Но в отличие от библейских левитов это была не профессиональная каста священнослужителей, а каста воинов и дипломатов на службе у князей Рюрикова дома. Речь идет о варягах .

Не будем сейчас углубляться в споры о происхождении варяжского племени, не это для нас главное. Главное, что варяги сыграли значительную роль в освоении новых земель на Русском севере, в становлении государственной власти, в принятии христианства. От варягов пошли многие знаменитые русские роды.

Вспомним, что первыми русскими святыми стали не князья Борис и Глеб и не князь-креститель Руси Владимир, а княгиня Ольга, которую предания называют «сущую от рода варяжска», и варяги отец и сын: Феодор и Иоанн, умерщвленные языческой толпой в Киеве, при князе Владимире, тогда еще язычнике.

Нельзя не вспомнить и о варяге Шимоне, который со своей родины привез золотой пояс, снятый им со Святого Распятия, который стал священной мерой при построении Успенского храма в Киево-Печерской лавре. Ипатьевская летопись сообщает о нем следующее: принятый в дружину князя Ярослава Владимировича, а потом ставший старейшим из дружины при князе Всеволоде, он «оставих латынскую буесть, и истине верова… и с всем домом, яко до 3000 душъ».

Не удержимся от замечания, что даже этих фактов вполне достаточно, чтобы встать на точку зрения тех замечательных русских ученых, которые совершенно справедливо видят в варягах до времени Ярослава Мудрого западных славян с Балтийского Поморья. Невозможно представить, чтобы в агрессивно языческой Скандинавии в конце Х века один из знатных вельмож, каким являлся Шимон-варяг, был христианином и поклонялся открыто Распятию Христа.

Но такая ситуацию вполне была возможна среди балтийских славян, которые часто добровольно переходили в христианство и принимали епископов от немцев, а не только в результате кровавого насилия. Именно этими фактами мы можем объяснить «латынскую буесть», принесенную варягом Шимоном с родины, в начале одиннадцатого столетия. Это особенно касается самых западных славян ободритов, которые часто выступали союзниками немцев против одноплеменных лютичей. Да и приход на Русь с домом своим в 3000 человек еще ярче подтверждает факт, что перед нами не одинокий искатель приключений, классический скандинавский викинг, а глава довольно большого рода, переселившегося на Русь, надо понимать, не от хорошей жизни на родине. Что может быть яснее этого свидетельства, что первые варяги приходили на Русь из славянской Прибалтики, уходя от немецкого натиска на восток.

Да и само имя варяга Шимона выдает в нем западного славянина. Имя его есть без сомнения – Симон, переданное в специфической огласовке, столь свойственной и ныне полякам, с заменой согласного звука «с» на шипящий «ш».

Но священное число «двенадцать» в Русской истории отнюдь не исчерпывается только двенадцатью племенными союзами, ставшими Русью.

Русские летописи сообщают нам, что у крестителя Руси князя Владимира было двенадцать сыновей, которым он раздал во владения и города, ставшие стольными градами княжений .

Князь Владимир стал не только крестителем государства, но и фактически выступил в роли первопредка, праотца, хотя и вторичного, после Рюрика, для всего княжеского дома. Но в силу того, что после крещения Русь действительно стала воспринимать себя как бы заново родившейся, именно Владимир, а не забытый постепенно Рюрик и его древние легендарные предки, не полумифические Словен и Рус, а именно Владимир Святославович стал почитаться родоначальником князей и духовным отцом нового святорусского народа. Восприятие это нельзя назвать только книжным, ограниченным кельями нескольких ученых монахов. Образ Владимира-праотца стал поистине всенародным, отражением чего являются былины. И пусть в былинах, в образе единого князя Владимира Красное Солнце, представлены три исторических Владимира: Владимир Древний, о котором упоминает Татищев, Владимир Святой и Владимир Мономах, именно равноапостольный Владимир Креститель есть центральный образ, на котором сфокусировано было внимание былинных сказателей и который поглотил и своего исторического предшественника и потомка.