Священномученик Фаддей, архиепископ Тверской

Посмотрите на испарения или на капли воды, как стремятся они соединиться в тучи или в ручьи, озера, пока не сольются в одном океане. Не так ли и души человеческие стремятся слиться с океаном любви Божественной? Но как капли воды тем скорее соединяются в ручьи и добегают до океана, чем меньше встречается препятствий на пути, чем путь наклоннее, так точно и души человеческие соединяются с океаном Божественного бытия и любви тем скорее, чем больше в них самих наклонности к тому, чем менее страстей, стоящих на пути к Богу как непреодолимых часто преград.

* * *

Окаивая себя с мучительною болью сердца, уже не захочет человек возвращаться к худым делам своим. Впрочем, сама по себе покаянная печаль не может спасти человека, потому что легко переходит в убийственное уныние. «Печаль по Бозе» должна соединяться с верою в Него, а вера, подобно лучам солнца, вливает в душу свет и теплоту, живит сердце. Из покаянной веры легко зарождается и любовь, которая, вселившись в сердце, делает человека способным на всякие подвиги ради Бога и добра. Добрые дела, проистекающие из любви, получают великую цену в очах Божиих. Лепта вдовицы, принесенная в жертву Богу от усердия любви, ценна в очах Божиих более, чем великие по-видимому дела человеческие, любовию не согретые.

* * *

Чтобы исправить и очистить пути человека, Бог призвал Авраама, дав ему обетование о Христе, Который родится от потомков его и сделается путем, и истиною, и жизнью (Ин. 14: 6) для всего человечества. Но если водимые надеждою на исполнение обетований праотцы Авраам, Исаак, Иаков и иные ходили путями Господними, то весь род их не мог быть послушным Богу ради одних обетований об отдаленном будущем.

И вот Бог вступает в завет при Синае с народом еврейским. Поскольку в народе этом было много жестокосердия, жестоковыйности и не было способности к сыновнему послушанию, движимому одной любовью к Отцу своему (см. Втор. 32: 5–6), то заключение завета при Синае было окружено страшным знамением: землетрясением, громом, молнией, трубным звуком, мрачным облаком, бурею. Народ действительно пришел в страх и обещал быть во всем послушным Богу (см. Исх. 19: 18–20; 20: 7).

Кровию жертв был запечатлен этот завет: ею окропили и народ, и книгу Завета, и скинию, и все сосуды богослужебные (см. Исх. 24: 8; Евр. 9: 19–22). Однако кровь животных не могла очистить совесть, не могли и многочисленные омовения тела смыть пятна непослушания с сердца, ходившего путями собственных похотей (см. Евр. 9: 13–14; 10: 1–4). Закон сам по себе не мог исправить и очистить пути жизни, давал возможность приближаться к Богу путями праведности лишь внешней, сердца же людей, увлекаемые вслед своих похотей, оставались неочищенными, далекими от Бога. Люди, исполняя закон, не взирали на самый «конец» его, для них оставшийся сокровенным (см. 2 Кор. 3: 13–16).

Все, чего не мог исполнить закон, исправил Христос, бывший «концом» закона. Он, желая ввести людей в Новый Завет с Богом, прежде всего умывает ноги ученикам, чтобы отмыть нечистоту прежних путей жизни, искривленных преслушанием (см. Ин. 13: 10). Так как главным искушением Адама было гордое помышление: Будете, как боги , то Господь Иисус Христос прежде всего являет образ совершенного смирения. Тот, в руке Которого дыхание всех сущих , приклоняется к ногам Своего создания, чтобы омыть их. Неодержимую держащая и превыспренную на воздухе воду, бездны обуздающая и моря востязующая Божия премудрость воду во умывальницу вливает, ноги же омывает рабов Владыка . Тот, Кто не почитал хищением быть равным Богу (Флп. 2: 6), будучи Богом по естеству, принимает образ Раба, служащего тем, кто Ему подвластен. Это ли не омовение вместе с ногами и самих сердец человеческих, ибо какое сердце не умилится при виде столь смиряющегося владыки всяческих, не изведет из себя потоков слезных, омывающих нечистоту самого сердца?

Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам. Если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу (Ин. 13: 14–15), не уклоняться от смирения и любви к ближнему, хотя бы и кажущегося самым унизительным. Кто смирится не перед величайшим лишь Богом, но и перед ближним, кажущимся иногда презренным, ничтожным, тот не сломит ли в себе рог всякой гордости, не отнимет ли через то у себя главное препятствие к хождению путями Божественными? Так исправил Христос умовением ног преслушание Адама, сделавшее все пути жизни его нечистыми.