Священные камни Европы

Крупнейший идеолог самурайтсва Ямамото Цунэтомо в своем трактате «Сокрытое в листве» (Это и есть по сути «Бусидо») пишет: «Служить – это ничто иное, как следовать за своим господином, доверяя ему решать, что хорошо, а что плохо, и отрекаясь от собственных интересов».

Первый звоночек уже прозвучал. Сеньор не может решать за рыцаря, что хорошо, а что плохо. В этом вопросе рыцарь ориентируется не на сеньора, а на Евангелие. Если сеньор прикажет рыцарю совершить грех, он откажется без ущерба для рыцарской чести.

Ямамото: «Что такое быть самураем? Самое главное – это отдаться своему господину и душою и телом».

Между тем, рыцарь служит сеньору не превращаясь в его собственность, которой тот распоряжается по своему усмотрению. Рыцарь не закладывает душу сеньору Душа рыцаря принадлежит только Богу.

Ямамото: «Человек, который служит своему господину, когда тот относится к нему с добротой – это не слуга. Но тот, кто служит, когда господин бессердечен и неразумен – это настоящий слуга».

Согласно рыцарским представлениям, так служат рабы. Сеньор не имеет права покушаться на личное достоинство рыцаря. Бессердечный и неразумный сеньор не заслуживает верности.

Ямамото: «В молитвах воин должен повторять имя своего господина, ведь оно не слишком отличается от имени Будды и священных слов».

Конечно, рыцарь всегда молится за своего сеньора, но мысль о том, что имя сеньора не слишком отличается от имени Христа, прозвучала бы для рыцаря, как дикое кощунство, вызванное помутнением рассудка.

Ямамото: «Каждое утро следует первым делом поклониться своему господину, а затем божествам – хранителям и буддам-покровителям. Если на первое место поставишь своего господина, то боги и будды отнесутся к этому с одобрением».

И вот тут всё становится окончательно понятно. Принципиальная разница между рыцарем и самураем происходит от того, что они являются носителями двух принципиально различных типов религиозности. Верить в Бога – совсем не тоже самое, что верить в богов и Будду. Будда – всего лишь некогда живший человек, он – не Бог, а только учитель, да и боги принципиально от людей не отличаются. Они действуют в ином плане бытия, они, конечно, сильнее человека и могут ему помочь, но хороший воин не слабее богов и не нуждается в их помощи.

Ямамото: «Разве подобает одному из первых воинов обращаться к Атаго, богу стрельбы из лука? Если бы сам Атаго воплотился в воина и сражался на стороне врага, он должен быть достаточно хорош, чтобы рассечь его пополам».

Вот она, самурайская крутизна, эти ребята готовы и бога рассечь пополам.

Ямамото: «Мороока Хикоэмон должен был поклясться перед богами в подтверждение своих слов. Но он сказал: «Слово самурая тверже металла. Поскольку я сам – воплощение своего слова, что ещё могут сделать боги и будды?» Было решено, что клятва не нужна».

Как видим, чем сильнее и значительнее самурай, тем меньше он нуждается в богах. Да кто они такие, эти боги, чтобы скреплять его слово, которое и без того тверже металла? При этом ни один самурай никогда не позволил бы себе так пренебрежительно отзываться о своем господине. Отношение самурая к богам по своему характеру вообще не религиозно, это отношения относительно равноправных субъектов. Отношение самурая к господину дышит реальным религиозным чувством. Служение господину – это и есть религия самурая.

Буддизм сыграл с самураями злую шутку. Они не знают Бога, и то религиозное чувство, которое рыцарь испытывает к Богу, самурай дарит господину. Для рыцаря сеньор – брат во Христе, и рыцарская верность сеньору ограничена верностью Христу, который для него всегда на первом месте. Самурай всю свою верность без остатка отдает господину и ставит его на место Бога, которого не знает.

Рыцарь может стать королем, а может стать нищим, он всё-равно останется рыцарем. Самурай без господина уже не самурай, он называется другим словом – ронин. Для самурая горько стать ронином, наверное, так же горько, как для рыцаря потерять Бога.

Как во время крестовых походов рыцари больше мечтали умереть за Христа, чем победить, так для самурая, по словам Ямамото: «главное в том, чтобы принять смерть за своего господина, а не в том, чтобы сокрушить врага». Самураю больше не за кого умирать, кроме своего господина.

В «Повести о дома Тайра» мы находим удивительные слова: «С верой в Будду, пробираясь сквозь тучи, поднимались мы на эти вершины, опускались в ущелья, не взирая на холодные росы, и творили молитву. Если бы не упование на божественную благодать, разве в силах были бы мы совершить путь столь трудный и опасный? Если бы мы не верили в чудесную силу святого бога, разве сумели бы придти на молитву в столь глухое, отдаленное место? У почитающих святость храмов сердца исполнены веры, чисты, как воды, наполняющие райский пруд спасения всех грешных».