Священные камни Европы

Между тем, герцог Энгиенский не был подло убит, как император Павел, его казнили по приговору суда, пусть и слишком скоропалительного, и не факт, что справедливого, но он был обвинен в заговоре с целью убийства первого лица Франции – достаточное основание для того, чтобы суд был военно-полевым. Это было домашнее дело французов, слишком сложное и запутанное, чтобы совать в него нос за тысячи километров. Наполеоновские солдаты вторглись на четыре километра на территорию маленького германского государства, чтобы арестовать герцога? Какое беззаконие! Все убийцы Павла были рядом с его сыном Александром. Ну вот ему на это и намекнули. Наполеон, ради блага двух стран готовый иметь дела даже с отцеубийцей, очевидно, мог надеяться на то, что этот отцеубийца не будет слать ему оскорбительные ноты.

И вот в сентябре 1804 г. Александр отправил с дипломатической миссией в Лондон Н.Н. Новосильцева, снабдив его инструкциями, в которых писал о желании "освободить Францию от деспотического гнета, под которым она стонет" и "освободить от ига этого тирана угнетенные им страны". Правлению Наполеона дается характеристика: "Отвратительное правительство, которое использует в своих целях то деспотизм, то анархию".

Оценки столь же несправедливые, сколь и абсурдные. Когда это Наполеон "использовал анархию"? Царь просто бессистемно сыплет оскорблениями, которые приходят ему на память. И уж не владельцу миллионов крепостных рабов было обвинять кого бы то ни было в тирании и деспотизме, особенно вступая в союз с Британией, которая распространила свою тиранию на полмира. И что нам было за дело до того, кто там кого в Европе угнетает? Не слишком ли дешево наш царь ценил русскую кровь, влезая в европейские свары?

Результатом миссии Новосильцева стало подписание 30 апреля 1805 года англо-русской конвенции и создание союза против Франции. Граф Ф.В. Ростопчин вполне справедливо сказал тогда: "Россия опять сделается орудием грабительской английской политики, подвергая себя войне бесполезной".

Зачем это надо было русскому царю? Кто-то считает, что царь не смог простить Наполеону обидных слов, которые услышал в ответ на ноту протеста в связи с казнью герцога Энгиенского. Но ведь уже у этой ноты была своя причина, царь начал "заводиться" раньше, чем его обидели. О. Соколов видит причину в личной неприязни Александра к Наполеону. Но вот с чего бы Александру возненавидеть Наполеона гораздо раньше, чем они познакомились? А ведь то как Александр оценивает Наполеоновскую политику говорит уже не просто о неприязни, а о лютой ненависти, к которой Наполеон не дал ни одного повода.

Причина может быть в том, что Александр был очень неуверенным в себе человеком, в силу этого постоянно испытывая потребность в самоутверждении. На фоне Наполеона он чувствовал себя ничтожеством и жаждал войны с Наполеоном просто чтобы избавиться от этого комплекса. Он, как посредственный боксер, ненавидел чемпиона мира и мечтал о победе над ним.

Не говоря уже о том, что все русские государи после Петра I из штанов (а иногда и из юбок) пытались выскочить, доказывая Европе, что и Россия – тоже Европа, и даже играет большую роль в делах Европы, вот какая мы Европа. Александр очень хотел быть значительной фигурой европейского масштаба, поэтому он жаждал войны. В любом случае, им двигали личные субъективные причины, не имевшие ни чего общего с интересами России. Наш царь готов был пролить реки русской крови только для того, чтобы ему понравилось собственное отражение в зеркале.

Один из приближенных Александра В.П. Кочубей справедливо писал: "Россия слишком втягивалась безо всякого повода в дела, которые прямо ее не касались. Ни одно событие не могло произойти в Европе без того, чтобы Россия не обнаружила притязаний принять в нем участие и начинала вести дорогостоящие и бесполезные войны… Русские не извлекали из них для себя ни какой пользы, а только гибли на полях сражений и с отчаянием в душе поставляли все новых и новых рекрутов…"

Ну не обидно ли? Россия могла с холодной загадочной улыбкой северного сфинкса наблюдать за тем, как перемалывают друг друга народы Европы, не очень-то ей дружественные, вместо того, чтобы играть роль сопливого мальчика, который очень боится, что большие парни не возьмут его на войну.

В итоге мы огребли позорное поражение под Аустерлицем. Причем весь позор этого поражения – на совести царя. Ни русский полководец Кутузов, ни русские солдаты не уронили своей славы. Но царь, развязавший эту войну, лез к Кутузову с дурацкими приказами, ему тоже хотелось полководческой славы. Ну вот мы и огребли.

Между тем Наполеон после Аустерлица сказал: "Россия будет со мной, быть может, не сегодня, но через год, через два, через три года. Время стирает все воспоминания, и из всех союзов это будет тот, который мне больше всего подходит".