Священные камни Европы

А Наполеон продолжал недоумевать, 15 августа 1811 года он сказал князю Куракину, что неудачи русской армии в войне с турками проистекают «из–за вашего правительства, которое забрало те войска, которые были крайне необходимы, которое увело пять дивизий с берегов Дуная на берега Днепра. И зачем? Чтобы вооружаться против меня, против своего союзника, который ни когда не хотел воевать с вами и сейчас не хочет…»

Впрочем, тогда Наполеон уже и сам готовился к войне, но он ее по–прежнему не хотел. Он говорил Меттерниху: «Если бы кто–нибудь мог избавить меня от этой войны, я был бы ему очень благодарен».

Вдруг оказалось, что обласканный Наполеоном полковник Чернышев, к которому французские офицеры относились, как к другу, на самом деле — шпион, передававший в Петербург секретные сведения. За это можно было бы и вздернуть, но император лично принял разоблаченного шпиона и очень по–человечески его напутствовал: «Признаюсь, еще 2 года назад я не верил, что между Францией и Россией может произойти разрыв… Я полагал, что спокойствие Европы гарантировано нашими взаимными с Александром чувствами. Мои остались неизменными, и вы можете передать ему, что если судьбе будет угодно, чтобы два самых могущественных государства на земле сражались из–за пустяков, я буду воевать по–рыцарски, без всякой ненависти и злобы…» Окажись я на месте полковника Чернышева, мне захотелось бы провалиться под землю, услышав эти слова.

В 1811 году Александр писал: «Я решил не начинать войну с Францией, пока не буду уверен в содействии поляков». То есть от планов наступательной войны царь решил отказаться, во всяком случае — пока. А Наполеон тогда уже безусловно вынашивал планы наступательной войны против России. Олег Соколов пишет: «Своей непримиримой враждой Александр перевернул концепцию наполеоновской политики. Вместо стремления согласовать усилия двух великих государств, которые в союзе и дружбе могли бы управлять Европой, Наполеон пришел к концепции новой великой Римской империи, по отношению к которой Россия была чужаком, и к тому же небезопасным».

Примерно так. Но хотел бы уточнить. Наполеон понимал, что всей римской империей из одного центра править невозможно, и он, как император Запада, готов был разделить власть с императором Востока. Но когда он понял, что последний просто водит его за нос, Наполеон видимо подумал: «А может все–таки?» Может все–таки взять всю империю под себя одного, раз уж с восточным партнером ни о чем невозможно договориться? Тогда Наполеон сказал: «Если я добьюсь успеха в России, я буду владыкой мира». Он убедил себя в том, что это возможно.

Ближе к началу войны между Францией и Россией было всего два противоречия. Вопрос о строгости соблюдения континентальной блокады (Россия продолжала принимать в своих портах суда под флагом нейтральных государств, которые на деле обслуживали британцев). И вопрос о судьбе Польши. Вот это Наполеон и называл «пустяками». И этого действительно маловато для глобального столкновения двух империй. Не лежат ли в основе этого столкновения скрытые глобальные причины?

Олег Соколов пишет: «Горячие сторонники Наполеона утверждают почти то же самое, что и особо рьяные русские патриоты, а именно: Наполеон с самого начала только и мечтал, что начать войну с Россией. Только первые заявляют, что делал он это для защиты европейской цивилизации от русских варваров, а вторые, что он собирался покорить русский народ, обратить его в другую веру, навязать ему чуждые институты. Последнюю из указанных точек зрения можно найти чуть ли не в каждой второй популярной книге о войне 1812 года, изданной в России».

Г-н Соколов очень точно заметил — истина ни кого не интересует. Злобным западным врагам России совершенно наплевать на то, как все было в действительности. Восторженным русским патриотам действительность так же не интересна. Обе стороны подгоняют факты под свою концепцию, а все что в нее не вписывается — игнорируют.

Ваш покорный слуга в этом споре отнюдь не «над схваткой». Я разделяю одну из этих концепций. Я прекрасно вижу, что Западная цивилизация (и католическая, и либеральная) столетиями враждовала против России, как против мира чуждых ей православных ценностей. И сейчас, когда я это пишу, в 2015 году, идет очередная фаза противостояния Запада и России. Сейчас уже маски сорваны, и мы видим, что это противостояние Антихриста и Христа.

Но! Противостояние Наполеона и России не вписывается в эту схему. Для того, что увидеть в Наполеоне убежденного врага России и предтечу антихриста, нам пришлось бы проигнорировать такое огромное количество фактов, что мы вынуждены были бы балансировать на грани полного идиотизма и крайнего бесстыдства.