Священные письмена майя

– Никуда, – ответил он, – я здесь двигаю горы и сравниваю их навсегда с землей, – добавил он.

Затем Кабракан спросил Хун-Ахпу и Шбаланке:

– А что вы пришли сюда делать? Я не знаю ваших лиц! Как ваши имена? – спросил Кабракан.

– У нас нет имени, – ответили они, – мы не что иное, как стрелки из выдувных трубок и охотники с клеевыми ловушками для птиц на горах. Мы бедны, и у нас нет ничего, юноша. Мы лишь бродим по горам, большим и малым, как и ты, о юноша. Только что мы видели огромную гору, вот там, где ты видишь розовеющее небо. Она действительно поднимается очень высоко и превышает вершины всех других гор. Она так высока, что мы не смогли поймать даже одну или двух птиц на ней, о юноша. Но это правда, что ты можешь сравнять все горы? – спросили Кабракана Хун-Ахпу и Шбаланке.

– Вы действительно видели гору, о которой вы говорите? Где она? Вы тогда увидите сами, что я ниспровергну ее. Где вы ее видели?

– Она вон там, где поднимается солнце, – сказали Хун-Ахпу и Шбаланке.

– Хорошо, идите впереди, покажите мне дорогу, – сказал он двум юношам.

– Ох, нет, – ответили они, – ты должен идти между нами; один пойдет слева от тебя, а другой – справа от тебя, потому что у нас выдувные трубки и если будут птицы, мы сможем стрелять в них.

И, довольные, они отправились, пробуя свои выдувные трубки. Но когда они стреляли из них, они не клали глиняных шариков в дуло выдувной трубки. Вместо этого они сбивали птиц только дуновением воздуха, когда стреляли в них, и это очень удивляло Кабракана.

Затем юноши разожгли огонь и начали жарить на нем своих птиц. Но спинку одной из них они натерли мелом; белой землей покрыли они ее.

– Мы дадим ему это кушанье, – сказали они, – чтобы пробудить его аппетит тем запахом, который оно издает. Эта наша птица будет его гибелью. Как мы покрываем эту птицу землей, так же мы сведем его в землю и погребем его в земле. Велика будет мудрость сотворенных существ, существ созданных, когда наступит заря, когда будет свет, – сказали юноши.

– Так как для человека естественно хотеть откусывать и проглатывать, то сердце Кабракана пожелает пищи, – говорили Хун-Ахпу и Шбаланке друг другу.

Между тем птицы жарились, они начинали становиться золотистыми, а жир и сок, капавший с них, распространял приятный запах. Кабракану очень захотелось съесть их; они наполнили его рот водой: он зевал, а слюна и пена текли из его рта из-за запаха, который издавали птицы.

Тогда он спросил их:

– Что это вы там едите? Запах, который доходит до меня, действительно замечателен. Дайте-ка мне маленький кусочек! – сказал он им.

Тогда они дали Кабракану птицу, ту самую, которая должна была быть его гибелью. И когда он кончил есть ее, они отправились по направлению к востоку, где была большая гора. Но руки и ноги Кабракана уже полностью ослабели, и он не имел силы, потому что спинка птицы, которую он съел, была натерта землей. Он не мог ничего сделать с горами и был бессилен сокрушить их.

Тогда юноши связали его; они связали ему руки, они укрепили его руки за спиной; они связали его ноги. Затем они бросили его на землю и похоронили его в ней.

Вот каким образом Кабракан был побежден Хун-Ахпу и Шбаланке. Но невозможно было бы поведать о всех делах, которые они совершили здесь, на земле.

Теперь мы расскажем о рождении Хун-Ахпу и Шбаланке, предварительно сообщив о поражении Вукуб-Какиша, а с ним Сипакны и Кабракана здесь, на земле.

Часть II

Глава 1

Теперь мы назовем имя отца Хун-Ахпу и Шбаланке. Полумрак скрывает его голову, и в полумраке находится все то, что сообщается и повествуется о рождении Хун-Ахпу и Шбаланке. Мы расскажем только лишь половину ее, только часть того, что рассказывается об их предках.

Вот повествование о них; вот имена: Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу[22], как назывались они. Родителями их были Шпийакок и Шмукане. В ночи были рождены[23] ими, Шпийакоком и Шмукане, Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу.

И вот Хун-Хун-Ахпу породил двух детей, и это были сыновья: первый носил имя Хун-Бац, а второй – Хун-Чоуэн[24].

Мать этих двух сыновей именовалась Шбакийало[25]; так называлась жена Хун-Хун-Ахпу. Что же касается другого сына, Вукуб-Хун-Ахпу, то он не имел жены; он был одинок.

По природе своей эти два сына были очень мудрыми, и великим было их знание; они были предсказателями здесь, на земле, и дела и привычки их были прекрасны.

Хун-Бац и Хун-Чоуэн, сыновья Хун-Хун-Ахпу, имели навыки и способности ко всему. Они были флейтистами, певцами, стрелками из выдувной трубки, художниками, скульпторами, ювелирами, серебряных дел мастерами – всем этим были Хун-Бац и Хун-Чоуэн[26].

И вот Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу не занимались ничем, кроме игры в кости и мяч, в течение целого дня, а когда они сходились все четверо вместе для игры в мяч, то одна пара играла против другой.

И Вок[27], посланник Хуракана, посланник Чипи-Какулха и Раша-Какулха, приходил туда, чтобы наблюдать их игру. Не далека для этого Вока ни поверхность земли, ни преисподняя Шибальбы. В одно мгновение он может унестись на небо и быть около Хуракана.