Священный камень

—    А они не спрашивали, — ответил писатель. — Похоже, они более всего желали убедить меня в том, что я ничего не видел. А я почти ничего и не мог видеть.

—    Действительно ничего?

—    Да, особенно если это происходило поздно ночью, — отве­тил писатель. — Мне, знаете ли, уже за семьдесят, и после десяти вечера разбудить меня может только пожар или голая девушка.

—    А камеры?

—    Оии-то работают круглосуточно. Мы готовим телешоу о наших поисках. Пленки нынче дешевы, а хорошие кадры бес­ценны.

—    Вы не против показать их мне?

—    Только если скажете «покажите, пожалуйста», — ответил писатель, направляясь к каюте.

Спустя двадцать минут Мидоуз уже нашел то, что искал.

32

Небиль Лабатиби с возбуждением и предвкушением погля­дел на ядерную бомбу, стоящую на деревянном полу квартиры в доме неподалеку от Стрэнд. Это был безжизненный предмет, из обработанного на станках металла и пары медных проводов, но он распространял вокруг себя ореол опасности и величия. Бомба не была просто предметом, она жила собственной жиз­нью. Как картина или скульптура, наполненная жизнью сквозь руки своего создателя, она не была просто глыбой металла. Это ответ на мольбы его народа. Они ударят в самое сердце Брита­нии. Ненавистной Британии, чьи слуги воровали сокровища из пирамид, воевали заодно с американцами в войнах, которые не имели права начинать. Лабатиби оказался посреди логова льва. Вокруг простирались деловые кварталы Лондона. Сити с банкирами, финансирующими угнетателей. Картинные гале­реи, музеи, театры. Даунинг-стрит 10, Парламент, Букингем- ский дворец. Дворец, обиталище королевы, древнего символа всего того, что он так ненавидит. Напыщенность, помпезность, церемонность и показная праведность. Скоро все это сгорит в огне под ударом меча ислама, и мир уже никогда не останет­ся прежним. У зверя будет вырвано самое сердце. Священная земля, наполненная столетиями истории, станет безжизненной пустыней, где нечего будет делать живому человеку.

Лабатиби закурил.

Осталось немного. Сегодня в город прибудет юный воин из Йемена, который согласился доставить груз на место. Лабати­би будет поить и ублажать его. Купит ему шлюх, гашиша и ро­скошных кушаний. Это все, что он может сделать для человека, который пожелал отдать свою жизнь ради общего дела.

Как только парень освоится на месте и выучит маршрут, Лабитиби поспешно скроется подальше отсюда. Главное для лидера, подумал он, не умереть за свою страну, а найти другого, кто сделает это. Небиль Лабатиби не собирался становиться му­чеником. К тому времени, когда бомба взорвется, он уже будет по другую сторону Ла-Манша, в Париже.

Единственное, странно, почему до сих пор нет вестей от аль-Халифы.

—    Даже не знаю, как мы это упустили, — признался Роджерс.

—    Без разницы, — ответил Мидоуз. — Теперь у вас есть ре­гистрационный номер грузовика. Найдите его, и мы будем куда ближе к бомбе.

—    Могу ли я забрать пленку? — спросил Роджерс.

Мидоуз не сказал ему, что попросил писателя сделать две

копии, одна из которых уже лежала в предоставленном им «Рэйндж Ровере».

—    Конечно, — ответил он.

—    Думаю, мы заберем ее отсюда, — продолжил Роджерс, сно­ва почувствовав себя хозяином положения. — Я позабочусь о том, чтобы мое начальство известило командование американ­ской разведки о вашем вкладе в дело.

Постоянное соревнование между разведками в целом и от­дельными людьми было делом сложным. Наверняка начальство проинструктировало Роджерса в том духе, что, вне зависимости от обстоятельств, MI-5 должно получить всю полагающуюся славу за обнаружение бомбы. Теперь, думая, что у них в руках ключ ко всему делу, он старался задвинуть «Корпорацию» на второй план.

—    Понимаю, — сказал Сэн. — Не возражаете, если мы еще пару дней попользуемся «Ровером»?

—    Нет, сколько хотите, — ответил Роджерс.

—    Допустимо ли будет, если мы расспросим владельца пив­ной? — спросил Мидоуз. — Для завершения нашего отчета?

—    Мы и так хорошо его «потрясли», — задумчиво ответил Роджерс. — Так что не думаю, что от этого будет какой-то вред.

Он достал из кармана мобильный, чтобы передать номер гру­зовика, и выжидательно поглядел на двоих американцев.

—    Благодарю вас, — сказал Сэн, дав знак Мидоузу, что пора идти к «Рэйндж Роверу» и оставить Роджерса одного.

Роджерс небрежно отдал честь и начал набирать номер.

Открыв дверь, Мидоуз забрался в кресло и сел за руль. Сэн устроился на месте пассажира.

—    Почему ты отдал ему пленку? — спросил он, когда они за­крыли двери.

Мидоуз показал на лежащую на иолу коробку со второй ко­пией, завел мотор и резко развернул машину.

—    Давай навестим владельца пивной, — сказал он. — Может, что еще выясним.

—    Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросил Сэн, когда спустя пару минут они остановились у дверей бара.

—    Не знаю, — ответил Мидоуз. — Ты насчет мотоцикла, ко­торый был на видео?

—    Почему бы мне не пробить его, пока ты сходишь в пив­ную? — сказал Сэн.

—    Хорошая у тебя память, — ответил Мидоуз, вылезая из «Рэйндж Ровера».

В ответ Сэн выставил ладонь, на которой ручкой был записан номер.