Священный мусор

Между тем известны явления перехода из пола в пол, мнимые и подлинные, в древности обыкновенно имеющие сакральный смысл, а сегодня ставшие бытовым явлением. Многие тысячи людей в последние два десятилетия поменяли свой пол — хирургически, гормонально, психологически, а остальные миллиарды народонаселения, практически довольствующиеся данными от природы органами, постепенно привыкают к тому, что дядя Майкл может вдруг превратиться в тетушку Мегги, а соседский вертлявый мальчишка — в роскошную фотомодель с вулканическим бюстом. Случается и обратное. К этому человеческое сознание приспосабливается на удивление быстро. А вот мысль о том, что Господь Бог не несет никаких антропоморфных признаков пола, усваивается гораздо труднее.

Бог в виде седобородого старца «Ветхого Днями» удовлетворяет миллионы христиан, и даже образ «Отечество», где господь Бог изображен в трех ипостасях — Старца, Младенца у него на коленях и плотной белой птицы, олицетворяющей Дух Святой, — тоже устраивает современного православного. Замечу мимоходом, что Дух (на арамейском языке «руах») — женского рода. На этом месте идея «мужественности» Господа Бога дает трещинку, которая становится особенно заметна при рассмотрении величайшего шедевра православной иконописи, «Троицы» Рублева. Изображена встреча Авраама с Господом Богом, явленным ему в виде трех Ангелов. Вероятно, здесь соединились усилия Господа Бога и великого художника: бесплотные существа получили зримый образ, и это образ существ, не имеющих никаких половых признаков. Они божественны, и в этом качестве отсутствует пол. И русский художник XIV века сумел выразить то, что у древних евреев было под запретом.

Откуда сегодня берется этот вопрос: если бы Господь Бог был женщиной? Кто задает его? Этот прекрасный, разоблачительный и невинный вопрос задают, скорее всего, недовольные положением вещей женщины…

Я не принадлежу ни к воинственной породе амазонок, ни к породе «деловых женщин», ни к лесбиянкам, ни к профессиональным «женщинам-вамп». Мне нравится быть женщиной, я не завидую мужчинам, не испытываю никакого недовольства, что меня не призвали в армию, я не испытываю обиды на Господа Бога из-за тягот беременности и родов, которых избежал мой муж. Идея равенства никогда не казалась мне привлекательной, и в неравенстве мужчины и женщины — биологическом, социальном и политическом — я не вижу главной трагедии нашего мира. Я даже не вижу особой логики в концепциях феминизма: с одной стороны, хочется равенства, с другой — особых льгот. Я думаю, что постепенно женщины получат и то, и другое, и даже уже получают: израильтянки, к примеру, уже призываются в армию наравне с мужчинами, в некоторых христианских конфессиях имеются женщины-пасторы, а на космических орбитах летают не только семенники, но и яичники… Не мужчина и не женщина есть Господь Бог, а Дух, который роднит людей и питает их любовь.

«Тусклое стекло» прекрасной и грубой материи застилает наш внутренний взор, и мы не можем видеть «лицом к лицу» Господа Бога, который не имеет ни бороды, ни усов, ни бюстгальтера, ни трусов, а который есть Дух Любви.

Если бы Господь Бог был женщиной, это значило бы, что усилия веры многих народов пошли прахом, что великие откровения напрасны, что все мартирологи отменены, и что апостол Павел, объявивший, что нет отныне «ни мужеского пола, ни женского», обманул все грядущие поколения, и только одна мертвящая работа оставлена человечеству — кружение «колеса сансары»: жизнь-размножение-смерть-жизнь-размножение-смерть… Без Воскресения, без Преображения, без Прорыва в иное измерение.

Мысль о том, что Господь Бог — мужчина, столь же неубедительна. Но об этом меня не спрашивали.

P.S. Лева Бруни умер. Последний год тяжело, очень тяжело болел. И всё, что было в его жизни, как у каждого из нас — косо-криво, кое-как, начерно, — успел он вычистить, исправить, расставить на свои места. Успел стать таким, каким был задуман. А это далеко не каждому удается.

Проза, роза, оза, за…

Не могу сказать, что этот вопрос кажется лично мне самым важным. Множество вещей в жизни вызывает у меня большую заинтересованность, скорее заслуживает траты времени и сил на их исследование. Вероятно, по той причине, что моя принадлежность к женскому полу меня вполне устраивала, я никогда не завидовала тем, кто может мочиться к стене.

Собственно, сам женский вопрос возник относительно недавно, с тех пор как изобрели стиральные машины и памперсы, и у женщин освободилось немного времени, чтобы задуматься, почему их жизнь так невыгодно отличается от мужской?

Неравенство мужчин и женщин запрограммировано природой, и я не принадлежу к тем людям, которые решительно утверждают, что мужчины имеют большие преимущества перед женщинами. Деторождение — привилегия женщин, и хотя без участия мужчины оно невозможно, но счастье материнства женщина испытывает намного острее и ярче, чем мужчина способен переживать свое отцовство.