Священный огонь

От натертых мозолей ей было тяжело шагать по булыжной мостовой. Ноги горели. Рюкзак был тяжел, и лямки впивались в плечи. От боли и усталости она начала острее воспринимать происходящее. Возможно, у нее появилось некое внутреннее видение. Майа постоянно останавливалась и снимала своей камерой городские кварталы, здания, но не могла пересилить себя и сделать хоть одну фотографию. Как только она подносила аппарат к глазам, видоискатель фиксировал какое-то недоразумение, ошибку. Потом до нее с изумлением дошло: линзы были повернуты внутрь. Вот и вся проблема. Но в любой фотокамере линзы повернуты внутрь. Она старалась запечатлеть мир, но он оказался вне поля ее зрения.

Рассвело, и она наконец отыскала нужную улицу. Она увидела административное каменное здание. Растрескавшийся бетон коммунистической эпохи давно пришел в негодность и был заменен оптимистичным современным зеленым пенистым материалом. Здание было еще закрыто. На дверях висели объявления в сине-белых цветах, но она не умела читать на честине.

Майа забрела в соседнее кафе, согрелась, что-то съела, привела в порядок макияж. Город пробудился к жизни, и по улицам неторопливо поползли велосипеды. Когда автоматические часы громко зазвонили и дверь Бюро наконец открылась, она первая вошла внутрь.

Майа нашла пункт доступа к Сети на четвертом этаже здания, на верхней площадке лестницы. Он оказался закрыт. Она повернулась и, еле передвигая уставшие ноги, отправилась в дамскую комнату, села там на выступ, закрыла глаза и немного вздремнула.

Когда она попыталась вновь попасть в офис, дверь была уже распахнута. Майа вошла, и ей сразу бросились в глаза низкие сводчатые потолки, двери с медными кнопками, справочники в пластиковых переплетах и неработающая техника, обвитая проводами. Свет падал из окон.

Потрескавшиеся стены с пятнами сырости и паутиной по углам.

Божена одновременно причесывалась и ела булочки, запивая молоком из бутылки. Для женщины ее лет у Божены были прямо-таки роскошные волосы. Не менее сильное впечатление производили и ее зубы – большие, прекрасно сохранившиеся и очень белые, словно мрамор.

– Вы Божена, не так ли? Доброе утро.

– Здравствуйте. Добро пожаловать в Координационное бюро доступа. – Божена, очевидно, гордилась своим примитивным английским языком. – Вы по какому вопросу?

– Мне нужен наладонник, чтобы пропасть во дворец памяти, построенный в шестидесятых годах. Мой знакомый в Сан-Франциско сказал, что вы можете предоставить необходимые меры предосторожности.

– О да, мы здесь в Бюро доступа, очень осторожны и благоразумны, – заверила ее Божена. – И к тому же очень консервативны! Старые дворцы, старые замки, все эти лабиринты и подземелья! Это наша специализация. – Божена без предупреждения дотронулась до ее наушников, тут же поднялась из-за стола и удалилась в заднюю комнату.

Время тянулось очень медленно. В освещенном верхним светом воздухе плавали пылинки. Сетевая аппаратура бездействовала.

В офис одна за другой вошли четыре пожилые чешки – по видимости, рядовые служащие. Они принесли с собой завтрак и рукоделие. А одна даже взяла на работу своего кота.

Через несколько минут к ним присоединилась еще одна женщина с наладонником. Она положила его на стойку, зевнула, свернула блокнот, опять молча покинула комнату. Майа вынула наладонник из шероховатой пластиковой коробки и сдула с него пыль. На нем был слой настоящих официальных стикеров на неудобочитаемой честине. Старинный доэлектронный текст, старомодная чешская орфография до европейской орфографической реформы. Причудливые значки над буквами: кружочки, галочки, – казалось, слова окружала колючая проволока.

Божена не спеша возвратилась в комнату, тщательно одернула свою длинную, до лодыжек, серую юбку и села за начальнический пластиковый стол. Последовательно осмотрела все шесть ящиков стола. И наконец отыскала симпатичное стеклянное пресс-папье. Поставила его на стол и стала им поигрывать.

– Простите, – сказала Майа, – у вас случайно нет каких-либо материалов о Йозефе Новаке?

Лицо Божены вытянулось и посуровело. Она поднялась из-за стола и подошла к стойке.

– Почему вас интересует Йозеф Новак? Что вы ищете? Кто вам сказал, что у нас в архиве есть материалы о Йозефе Новаке?

– Я новая ученица пана Новака, – легкомысленно солгала Майа. – Он учит меня фотографии.

Выражение лица Божены снова изменилось, теперь она выглядела смущенной и растерянной.

– Вас? Почему? Вы ученица Новака? Но вы же иностранка. Что он выкинул на этот раз, бедняга?

Божена нашла свою сумку, достала гребень и принялась с удвоенной энергией расчесывать волосы.

Дверь открылась, и в офисе появились два чеха-полицейских в розовых формах. Они сели за стол, отодвинули экран и стали пить горячие растворы из картонных стаканчиков.