Священный роман

С другой стороны, некоторые из нас пытаются жить жизнью, в которой каким-то образом сохраняется Романтика. Несмотря на большие затраты энергии, необходимые для того, чтобы удалить хаос из своей жизни и поддерживать уверенность в том, что тайна и волшебство победят, мы не оставляем своих попыток. Самый распространенный сценарий — это романтическая любовь, движимая мыслью о том, что где-то там есть некто особенный, при встрече с которым у нас подкосятся ноги, перехватит дыхание, с кем наша жизнь будет сплошным идиллическим приключением и непрекращающимся сексуальным экстазом. Это ведущая тема популярной музыки, ложная трансцендентность наших дней. Этот сценарий обычно привлекает женщин, что можно подтвердить необычайным успехом любовных романов Даниел Стил и ее подражателей. Количество разводов должно было бы убедительно показать несостоятельность подобного сюжета. Ведь влюбленные не столько не могут существовать друг без друга, сколько не могут жить без Зова Романтики, который они ошибочно принимают за романтическую любовь. Поэтому они начинают менять партнеров, пытаясь вновь обрести это чувство.

Мужчины чаще всего подменяют трансцендентность спортом. Они стараются удовлетворить свое стремление к приключениям с помощью активного отдыха или теряют себя в любимых игроках или командах, заменяющих для них многое, или в своих детских спортивных увлечениях. Бизнес тоже хорошо подходит к этому типу сценария как «игра с высокими ставками». Безусловно, ход событий предсказать нельзя, но, кажется, некоторые люди умеют выигрывать, и я приложу все усилия, чтобы стать одним из них. Я буду оставаться в авангарде, идти по жизни легко и уверенно. Мы отождествляем себя со спортивной командой или ведущей компанией, потому что это позволяет нам чувствовать, что мы причастны к чему-то более грандиозному, чем наш маленький мир. Конечно, нашими героями становятся только победители, неудачники же быстро уходят из объективов кинокамер, а значит, и из нашей жизни.

Христиане могут склониться к чему-нибудь из вышеназванного или выбрать более «духовный» вариант. Религиозный мужчина (или женщина) — наиболее популярный образ, в котором мы стараемся избавиться от жизненной суеты, выстраивая систему обязательств и поощрений, составляя контракт, по которому Бог будет обязан гарантировать нам защиту от Стрел. В действительности же не имеет значения, какие обязательства мы на себя берем: быть строгим приверженцем доктрины, морали или некой особой духовной практики — везде присутствует одно и то же желание: оказать влияние на Бога, чтобы оказывать влияние на свою жизнь. Мы не обращаем внимания на то, что дух томится; что все сильнее мучит сознание того, что Бог не идет нам навстречу. Причину наших неудач мы видим в том, что делаем что-то не так. И убеждаем себя, что нужно трудиться усерднее, если хочешь иметь жизнь с избытком, что осталось лишь приложить чуть больше усилий. Огромное количество церквей и церковных лидеров готовы «показать» вам, как добиться в этом успехов.

Все эти истории можно охватить одним термином, предложенным Джеймсом Макклендоном. Он назвал это «турниром повествований» в нашей культуре, соперничеством множества маленьких драм за наше сердце. В бейсболе и политике, музыке и сексе, даже в церкви мы безнадежно ищем великой истории, в которой мы хотели бы жить и играть свою роль. Все эти небольшие истории предлагают нам ощущение значительности, приключения или единства. Но ни одна из них не предлагает ничего настоящего; они недостаточно великие. Из-за того что мы потеряли доверие к великой истории, мы требуем немедленного удовлетворения наших желаний. Мы хотим чувствовать себя живыми прямо сейчас, потому что настоящее — это все, что у нас есть. Не прошлым, которое было спланировано за нас, не будущим, которое нас ждет, — мы пойманы настоящим. А в настоящем нашей душе не хватает места.

Наши попытки сконструировать историю и найти в ней свое место в конце концов ни к чему не приводят. Как сказал Роберт Дженсон, «человеческое сознание — слишком темная тайна, чтобы нам удалось написать сценарий собственной жизни». Существенная часть нашей души неизбежно остается за рамками придуманной нами истории. Если в нашей собственной версии мы не учли оба послания и не отнеслись к ним достаточно серьезно, то она уничтожит нас. Отрицая присутствие трагедии в жизни, мы тратим столько усилий, что это разрывает нам душу. А веря в то, что существует только трагедия, мы убиваем самые нежные и «живые» струны нашей души. Пойманные бесконечным настоящим, мы испытываем сердечную боль, как шекспировский Макбет, шотландский дворянин, который продал свою душу, чтобы сыграть роль короля в своей собственной маленькой истории. В конце жизни он сокрушался: