Священный роман

Когда мы молоды, то большинство из нас любит приключения. В неизвестном есть что-то привлекательное для нас, именно поэтому мы так любим истории. Но мне нравится уходить из театра, зная, что зло было повержено героями на сцене или на экране. Однако в том, чтобы, как Питер, Сьюзен, Люси и Эдмунд, узнать, что ты не просто зритель, но и главное действующее лицо в этой самой пьесе, есть что-то устрашающее. Ставка непомерно высока, иногда в буквальном смысле слова — жизнь или смерть, и Бог очень редко, если вообще это случается, кричит: «Берегись!», когда что-то опасное или причиняющее страдания обрушивается на нас. Никакие дублеры не появляются, чтобы подменить нас. Многие чувствуют, что играют в этой пьесе с самого рождения. И нам хотелось бы знать, есть ли герой, который наконец-то появится и спасет нас.

Нам бы хотелось, чтобы синонимом к слову «праведность» было слово «безопасность». Когда мы думаем о милости Господней, то, возможно, представляем себе кого-то типа Эла — популярного телеведущего программы «Совершенствуем свой дом». Ведь он заранее так тщательно планирует каждое задание и готовит соответствующие инструменты и безопасное оборудование в нужном месте; он тот, кто продумал все возможные ситуации и сделал все, что в его силах, чтобы наше пребывание на его рабочем пространстве было безопасным; он тот, кто рано ложится спать, много отдыхает и носит фланелевую пижаму как символ того, что на него можно положиться.

Тем не менее, войти в партнерские отношения с Богом частенько означает испытать то, что пережил напарник Мела Гибсона в фильме «Смертельное оружие». Стремясь разобраться с негодяями, он прыгает с балкона седьмого этажа в бассейн, удивляясь, что у нас могут возникнуть какие-то сомнения, бросаться вслед за ним или нет. Как возлюбленные Индианы Джонса в знаменитых фильмах, мы выясняем, что оказались в центре героических приключений вместе с Богом, Который, с одной стороны, привлекает нас смелостью и отвагой, а с другой — пугает решимостью подвергнуть смертельной опасности, подвесив над ямой со змеями.

Последователи одного из современных модернистских направлений в искусстве прославились оригинальным способом создания «шедевров»: стоя на расстоянии двадцати футов от холста, они швыряют на него краски. В ответ на критику в свой адрес за такой безответственный подход к живописи, они отвечают, что дают таким образом шанс настоящему художнику проявить себя и не вмешиваются в творческий процесс. Наше состояние, в котором мы воспринимаем то, что делает Бог, иногда напоминает положение молекул летящей краски. Мы обрушиваемся на холст непонятно где, перемешиваясь со всем, что судьба несет нам вслед.

И действительно, одно из самых убедительных нашептываний сатаны — это то, что мы — разменная монета. Он может признать, что мы — часть плана Божьего для Его собственной славы, но только в той мере, в какой Наполеон использовал своих солдат, чтобы устанавливать власть империи. Когда продвижение его войска натолкнулось на трудности во время русской зимней кампании, Наполеон вместе со своими приближенными вернулся в Париж, оставив маршала Нея с тем, что осталось от некогда великой армии, отступать самостоятельно, рассчитывая только на себя.

В какой-то момент, стараясь донести до Иуды горестные известия о предстоящем суде и осознав тщетность призывов к раскаянию, Иеремия не смог сдержать чувств, которые, по-видимому, долго зрели в нем в связи с размышлениями о том, как Господь использует его:

Ты влек меня, Господи, — и я увлечен; Ты сильнее меня — и превозмог, и я каждый день в посмеянии, всякий издевается надо мною. Ибо только начну говорить я, — кричу о насилии, вопию о разорении, потому что слово Господне обратилось в поношение мне и в повседневное посмеяние. И подумал я: «не буду я напоминать о Нем и не буду более говорить во имя Его»; но было в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и — не мог.

Иер. 20:7–9

Иеремия жалуется, что Господь не только написал пьесу, в которой ему досталась разрушительная роль, но что Он кроме того послал огонь в его сердце, который не позволяет ему оставить эту пьесу при всем желании. И такой огонь есть в каждом из нас, он подогревает в нас желание искренних взаимоотношений и стремление найти смысл жизни, которое мы должны в буквальном смысле убить в себе, если хотим выйти из игры.