Священный роман

На втором курсе института я (Джон) влюбился в красивую первокурсницу по имени Джой. Наши первые свидания были романтическими, волнующими и полными неожиданных открытий. Я отдал ей свое сердце. Однажды, спустя несколько месяцев, в течение которых наши отношения развивались, я безрезультатно пытался поймать машину, чтобы доехать до дома, как вдруг заметил ее приближающуюся машину. Мое сердце радостно забилось в предвкушении встречи, но Джой со свистом промчалась мимо в своей шикарной машине, за рулем которой сидел другой парень. Чтобы поиздеваться надо мной, итак уже убитым горем, она весело помахала мне рукой. Я почувствовал себя полным дураком, как это часто происходит с нами, когда нас предают. Я никогда не смог ей этого простить.

Все когда-нибудь так или иначе сталкивались с предательством. Это жестокий удар, который мы ощущаем самым нутром; довериться другому и стать тем самым уязвимым только затем, чтобы он причинил нам боль, — это одно из самых горьких человеческих страданий.

Иногда то, как обходится с нами Бог, кажется нам предательством. Мы попадаем в опасный мир, в котором не способны утолить жажду наших страждущих душ. Веревка, которую нам дают, не достаточно длинная, чтобы наше ведро коснулось дна колодца. Мы знаем, что Господь может достать для нас воду, но зачастую Он этого не делает. Мы чувствуем себя несправедливо обиженными. Ведь разве не в Писании сказано, что если рука твоя в силе сделать благодеяние нуждающемуся, то ему нельзя отказывать (Прит. 3:27)? Так почему же Господь этого не делает?

Когда я говорил со своей знакомой о ее полной страданий жизни, о том, каким безразличным и непредсказуемым кажется Бог, она повернулась и с мольбой в глазах задала вопрос, который все мы задаем про себя: «Как я могу довериться другу, если он такой необузданный?» А ведь верно, как мы можем не только довериться ему, но и полюбить его в ответ? Есть только один способ: мы сможем полюбить его, если будем уверены, что его сердце доброе. В фильме «Последний из Могикан» храбрый Натаниел покорил сердце прекрасной Коры. С необычайной смелостью и отвагой он спасает ее от преследований злобного Магуа, предводителя враждебного племени. Натаниел ведет Кору, ее сестру и остальных выживших в тайную пещеру за водопадом. Как только они доходят до нее и почти оказываются в безопасности, мечтая провести остаток жизни счастливо и безмятежно, Магуа и его дикари обнаруживают их убежище. Если их поймают, то женщин пощадят, а мужчин убьют. Не имея пороха для ружей, Натаниел мог спастись, лишь прыгнув с водопада; если бы он спасся, то остался бы в живых и однажды смог бы спасти Кору. Один из тех, кто был с ним, назвал его трусом и обвинил в том, что он руководствовался грязными и эгоистичными мотивами. Что чувствовала Кора? Ведь то, что выглядело как трусливое бегство, могло и не быть таковым. Ее единственная надежда после такого поступка возлагалась лишь на великодушие сердца Натаниела. В тот момент это все, что у нее было, чтобы не сдаться. Зачастую это все, что есть и у нас, чтобы не сдаваться.

Доброе ли сердце у Бога? В последней главе Брент говорит о Нем как об Авторе истории, именно так большинство людей и представляют Его, если представляют вообще. И как сказал Гамлет, вот в чем вопрос. Когда мы думаем о Боге как об Авторе, Великом Шахматисте, Разуме, Который над всем, мы не уверены в Его сердце. Как сказал Мелвилл, «причина, по которой люди в массе своей боятся Бога и в глубине души не любят Его, в том, что они часто не доверяют Его сердцу и воображают, что вся Его суть заключена в уме, точном, как часовой механизм». Сопоставляете ли вы себя с автором, когда читаете роман или смотрите фильм? Захваченные действием, думаете ли вы когда-нибудь об авторе? Если быть точным, то мы соотносим себя с персонажами истории, потому что они в ней. Они сталкиваются с проблемами так же, как и мы, на земле, и мы симпатизируем их борьбе, потому что это и наша борьба тоже. Нам нравится герой, потому что он — один из нас, и тем не менее каким-то образом ему удается стать лучше, мудрее и любить еще сильнее, и это дает нам надежду, что однажды мы тоже сможем стать такими.

Автор остается за кадром, за строками. Его всезнанием и всемогуществом была создана драма, но это же и отделяет нас от него. Сила и знание ничего не могут сказать о сердце. Действительно, самые злобные герои вынашивают свои планы с холодным и точным расчетом. Они беспристрастны, у них нет сердца. Если мы рисуем себе Бога как выдающегося мыслителя, остающегося за кадром — призывающего на бой, а мы, как Иов, продолжаем терпеть бедствия, — мы ничего не можем изменить и временами чувствуем то, что К. С. Льюис выразил достаточно смело: «Мы крысы в космической лаборатории». Возможно, наше благополучие подразумевается, но Он по-прежнему остается «вивисекционистом» — экспериментатором.