Священный роман

Поутру служитель человека Божия встал и вышел; и вот, войско вокруг города, и кони, и колесницы. И сказал ему слуга его: увы! господин мой, что нам делать? И сказал он: не бойся, потому что тех, которые с нами, больше, нежели тех, которые с ними. И молился Елисей, и говорил: Господи! открой ему глаза, чтоб он увидел. И открыл Господь глаза слуге, и он увидел, и вот, вся гора наполнена конями и колесницами огненными кругом Елисея.

4 Цар. 6:15–17

Само собой разумеется, что слуга Елисея внезапно увидел все совсем в другом свете. Я (Джон) думаю, что можно даже сказать, что он испытал чувство облегчения — страх отступил. Все происходящее, которое он воспринимал как мучительное испытание, стало потрясающим приключением.

Апостол Павел пережил еще большее потрясение по дороге в Дамаск. Думая, что совершает богоугодное дело, он как одержимый пытался уничтожить еще совсем небольшое религиозное движение, которое называлось «Этот путь». Но в его собственном сценарии все было перепутано и истинное лицо персонажей было скрыто от него. Павел, известный в то время под именем Савл, полагал, что играет роль защитника веры, в то время как в действительности был гонителем Христа. Потребовалось снять пелену с его глаз, чтобы он увидел вещи такими, какими они были на самом деле, и когда это произошло, мир предстал перед ним по-другому. Позже Павел объяснил римлянам, что человеческие грехи и страдания происходят от безрассудства и слепоты сердца, берущих свое начало в отказе увидеть Священный роман. Неудивительно, что самая пылкая его молитва за святых была о том, чтобы Господь просветил очи сердца их, чтобы они не проглядели Священный роман (Еф. 1:18,19).

Несколько лет назад мне пришлось пережить одно из самых болезненных испытаний в моей профессиональной жизни. История связана с моим коллегой, которого я назову Дейв; этого человека я взял на работу, и в течение нескольких лет мы трудились вместе. Мы провели много часов в пути, рассказывая в церквях о христианской жизни. Все началось, когда мне пришлось раскрыть Дейву глаза на некоторые проблемы в его жизни, которые мешали служению и продвижению нашей команды вперед. Надо признать, что это получилось у меня не очень хорошо, но я оказался совершенно не готов к тому, что произошло дальше. Дейв набросился на меня с яростью раненого зверя. Он выдумал ложную историю и начал распространять нелепые слухи обо мне, пытаясь разрушить мою карьеру. Его поведение настолько выходило за всякие рамки, что трудно было поверить, что мы реагируем на одно и то же событие. Он дошел до нашего руководства, пытаясь добиться моей отставки. Попытка не удалась, но нашей дружбе был положен конец, кроме того, несколько других людей пострадали от этой истории.

В самый разгар событий, однажды вечером, я беседовал с Брентом о том, как все обернулось, и о том, как горько чувствовать, что тебя предали. И он сказал мне: «Зачем все это понадобилось Богу?»

«Богу? — удивился я. — Разве может что-то из этого Ему понадобиться?» Сказав это, я увидел весь свой практический агностицизм. Я попался в социодраму, в маленькую историю, совершенно потеряв из виду истинную историю в этот период своей жизни. Вопрос Брента привлек мое внимание и заставил меня задуматься. На самом деле, процесс нашего очищения и само путешествие целиком зависит от нашей способности смотреть на жизнь сквозь призму этого вопроса. Как поэт Уильям Блейк предупреждал давным-давно, «тусклое окно души искажает небеса от края и до края, заставляет вас верить всякой лжи, если вы видите только то, что лежит на поверхности».