Священный скарабей

— Кстати, — сказал он. — Тут есть узоры, которые могут вас заинтересовать, мистер Сальветер. Эти завитки кончаются головой шакала.

— Анупу? А! Это имя Хани. Знаете, мистер Вэнс, — заговорил Сальветер, — эти египетские копты крайне суеверны. Они верят в злые силы. Хани в глубине души суеверный египтянин, который не любит работу д-ра Блисса, мог бы решить, что смерть доктора от кинжала, некогда принадлежавшего фараонам, является своего рода мистическим отмщением за осквернение гробниц. А Хани мог увидать в голове шакала на ножнах знак того, что он, названный по имени Анубиса, избран свыше орудием этой мести.

— Очаровательная теория, — равнодушно заметил Вэнс. — Но мне кажется, знаете, что Хани далеко не так глуп и суеверен, как он это хочет нам внушить. Он принадлежит к числу тех, кто считает мудрым притворяться слабоумным.

— Да, мне это тоже иногда казалось, — заметил Сальветер. — Но кто другой…

— Да, кто другой, — вздохнул Вэнс. — Скажите, м-р Сальветер, а в котором часу вы легли спать?

— В десять тридцать. Я проснулся, только когда Хани меня сейчас позвал.

— Вы легли, значит, сейчас же после того, как принесли д-ру Блиссу записную книгу из его кабинета?

— А, он вам об этом говорил? Да, я передал ему книгу и прошел к себе.

— Книга эта была в его столе, не правда ли?

— Да, но к чему эти расспросы о книге.

— Этот кинжал, — объяснил Вэнс, — также лежал в одном из ящиков стола.

Сальветер вскочил на ноги.

— Понимаю! — воскликнул он. Лицо его стало мертвенно бледным.

— Думаю, что нет, — кротко ответил ему Вэнс. — Очень ценю, что вы стараетесь оставаться спокойным. Скажите, заперли вы этой ночью вашу спальню?

— Я всегда запираюсь на ночь.

— А днем?

— Я оставляю ее открытой, чтобы освежить комнату.

— И вы не слышали ничего после того, как легли?

— Ничего. Я очень быстро заснул.

— Еще одно, — спросил Вэнс. — Где сегодня все вы обедали?

— В малой столовой. Едва ли это можно назвать обедом. Никто не был голоден. Это был только легкий ужин.

— А что делали отдельные жители дома после обеда?

— Хани прошел к себе, доктор, миссис Блисс и я сидели в гостиной около часу, после чего доктор пошел в свою комнату. Немного позже ушла Мерит-Амен, а я сидел до половины одиннадцатого и старался читать.

— Благодарю вас, мистер Сальветер. Больше ничего не надо. Будьте добры сказать миссис Блисс и доктору, что мы их больше не будем беспокоить этой ночью. Мы снесемся с ним завтра утром. Идемте, Маркхэм.

— Я бы мог сделать еще многое, — проворчал Хис. — Но в этом деле работают с прохладцей. Кто-то бросил кинжал в Блисса, и, если бы мне предоставили свободу, я бы докопался до истины.

Мы уже стояли у наружной двери, когда Вэнс поглядел на стальную дверь, ведущую в музей, и вдруг выпрямился.

— Минутку, мистер Сальветер, — крикнул он, — тот уже начал подниматься по лестнице и вернулся. — Почему в музее горит свет?

Я поглядел на низ стальной двери и в первый раз заметил тонкую полоску света. Сальветер также поглядел на дверь и нахмурился.

— Право не знаю, — сказал он. — Последний, кто остается в музее, всегда тушит за собой огни. Но, по моему, сегодня там вообще никого не было. Я погляжу, — он направился к двери, но Вэнс остановил его.

— Не беспокойтесь, — сказал он. — Я этим займусь. Доброй ночи.

Сальветер неохотно удалился, но не протестовал. Когда он скрылся за перилами второго этажа, Вэнс повернул ручку и отворил дверь в музей. Перед нами, на противоположном конце комнаты, за столом около обелиска, обложившись ящичками для карточек, фотографиями и папками, сидел Скарлетт. Его пиджак и жилет висели на спинке его стула. Зеленый целлулоидовый абажур прикрывал его глаза. В руке он держал перо.

— А! — воскликнул он, весело поглядев на нас. — Я думал, что вы на сегодня покончили с домом Блисса.

— Но теперь уже завтра! — ответил Вэнс.

— Как? — воскликнул Скарлетт. вынимая часы. — У меня не было никакого представления о времени. Я работаю здесь с восьми часов.

— Удивительно, — сказал Вэнс. — Крайне интересно. Кто вас впустил?

— Конечно, Браш. Он сказал, что все семейство обедает в малой столовой. Я просил не беспокоить их, т. к. должен кончить одну работу.

— Он не упомянул о вашем приходе, — заметил Вэнс, разглядывая фотографию четырех древних браслетов.

— Зачем бы он стал это делать, Вэнс? Это очень обычная вещь. Я часто прихожу работать по вечерам. Уходя, я всегда сам тушу свет и закрываю наружную дверь.

— Но сегодня ночью случилось нечто необычное, — Вэнс положил перед Скарлеттом кинжал в ножнах. — Видели вы этот курьезный предмет?

— О, конечно, — Скарлетт усмехнулся. — Как вы его разыскали? Это одна из темных тайн доктора!

— Вот как! Вы были в нее посвящены?

— Да. Я видел, как старый бандит засунул себе его в карман куртки, когда нашел его. Я ни гугу. Не мое дело. Позже, когда мы были в Нью-Йорке, он сказал мне, что вывез кинжал контрабандой из Египта и держит его у себя в кабинете. Он все время боялся, что Хани найдет его. Я ему обещал молчать. Почему нет? Одним кинжалом больше или меньше, что это значит для Каирского музея, который получает все сливки с раскопок.