Священный цветок

Проведя пером через правый из трех костров, Мавово внимательно осмотрел его и отложил в сторону. Так это продолжалось дальше. Он называл имена охотников одно за другим, начав с себя, как с начальника. Проведя пером через костер, представлявший судьбу упоминаемого охотника, он внимательно осматривал это перо и откладывал его в сторону. После этого он, казалось, снова погрузился в сон. Через несколько минут он очнулся, зевнул и потянулся, как человек пробуждающийся от естественного сна.

– Говори, – с великим беспокойством сказало все собрание. – Ты видел? Ты слышал? Что сказала тебе змея обо мне? Обо мне? Обо мне? Обо мне…

– Я видел, я слышал, – ответил он. – Моя змея говорит, что это путешествие будет очень опасным. Из тех, кто пойдет, умрет шесть человек: от пули, копья или болезни. Другие будут ранены.

– О! – воскликнул один из охотников. – Но кто умрет и кто останется в живых? Не сказала ли тебе этого твоя змея?

– Да, конечно, моя змея сказала мне это. Но она велела мне держать язык за зубами, чтобы кто-нибудь из вас не струсил. Кроме того, она сказала мне, что первый из вас, кто станет задавать мне вопросы, будет в числе тех, кто должен умереть. Теперь кто хочет задать мне вопросы? Спрашивайте, если хотите.

Странно, но никто из них не принял этого приглашения. Никогда я не видел людей, которые относились бы более безразлично (по крайней мере, внешне) к своему будущему. Все, казалось, пришли к заключению, что лучше всего предоставить будущее самому себе.

– Моя змея сказала мне еще кое-что, – продолжал Мавово. – Если среди вас есть трусливый шакал, который, думая, что он в числе шести обреченных на смерть, собирается избежать своей участи путем бегства, то это бесполезно. Ибо моя змея укажет мне его и научит меня, как поступить с ним.

Тут все в один голос заявили, что им в голову не приходило покидать Макумазана. Я убежден, что эти храбрые люди говорили правду. Без сомнения, они верили в гадание Мавово. Однако обещанная им смерть была еще далеко, и каждый из них надеялся, что он будет в числе тех, кто избегнет ее. Кроме того, зулусы в те времена были слишком привычны к смерти, чтобы бояться ее. Однако один из них решился высказать мысль (к которой Мавово отнесся с надлежащим презрением), что шиллинг, заплаченный за предсказание, должен быть возвращен ближайшим наследникам того, кто погибнет.

– С какой стати, – говорил он, – платить за то, что тебе предскажут смерть? – Это казалось ему безрассудным.

Конечно, у этих кафров странные взгляды на вещи.

– А где же твой костер, Ханс? – шепотом спросил я.

– У меня нет костра, баас, – просопел он мне в ухо. – Не считает ли баас меня за дурака? Если я должен умереть, я умру. Если я должен жить, я буду жить. Зачем же мне платить шиллинг за то, что все равно будет со временем известно? Кроме того, Мавово берет шиллинги и пугает всех, но никому ничего не говорит. Баасы не платили денег, и потому Мавово, хотя он и великий колдун, не может ничего предсказать баасам, так как его змея не работает без платы.

Это замечание казалось вздорным. Однако у меня явилась мысль, что ни одна цыганка не станет гадать, если ей не «позолотить ручку».

– Мне кажется, Квотермейн, – лениво сказал Стивен, – если наш друг Мавово знает так много, его следует спросить, как это советует Ханс, что сталось с братом Джоном. Что он скажет, вы передадите мне потом, так как я хочу пойти посмотреть на кое-что.

Я прошел через маленькие ворота в стене, как будто ничего не видел, и притворился удивленным при виде маленьких костров.

– Как, Мавово, – сказал я, – ты опять занимаешься гаданием? Я думал, что оно принесло тебе уже достаточно неприятностей в земле зулусов.

– Это так, баба[30], – ответил Мавово, имевший обыкновение называть меня «отцом», хотя был старше меня, – гадание уже стоит мне звания вождя, скота, двух жен и сына. Оно превратило меня в странника, который рад сопровождать некоего Макумазана в неведомые земли, где со мной может случиться многое, даже то, – многозначительно прибавил он, – что бывает последним. И все-таки дар остается даром, и им надо пользоваться. У тебя, баба, есть дар стрелять. Разве ты перестанешь стрелять? Ты должен странствовать. Можешь ли ты перестать странствовать?

Он взял одно из обожженных перьев из кучки, лежавшей около него, и внимательно осмотрел его.