Священный цветок

Я вполне хорошо понимал язык мазиту, так как он очень близок к зулусскому.

– Их священный напиток! – воскликнул старик, отпрыгивая назад. – А это не «красная вода»? Не хотят ли эти белые господа отравить меня с помощью мвави?

Тут я должен объяснить, что мвави, или, иначе, мказа – жидкость, добываемая из коры мимозы особой породы, которую туземные колдуны дают лицам, обвиняющимся в каком-нибудь преступлении. Если их стошнит от этого напитка, то они объявляются невиновными; если же их схватят судороги или они впадут в оцепенение, они объявляются виновными и умирают либо от действия яда, либо как-нибудь иначе.

– Это не мвави, о Бабемба, – сказал Джерри. – Это чудесная жидкость, благодаря которой белые господа метко стреляют из своих удивительных палок, убивающих на расстоянии тысячи шагов. Смотри, я проглочу немного ее, – и он отпил немного кофе, хотя, должно быть, обжег себе язык.

Это придало смелости старому Бабембе. Он понюхал кофе и нашел его ароматным. Потом позвал какого-то мужчину, который, судя по его наряду, был колдуном, и заставил его отведать напиток. Результат был тот, что колдун сделал попытку выпить всю чашку. Бабемба с негодованием отнял ее у него и выпил кофе сам. Напиток понравился ему, так как я положил в кофе очень много сахару.

– Это действительно священное питье, – сказал он, причмокивая губами. – Нет ли у тебя еще немного этого напитка?

– Белые господа имеют его много, – сказал Джерри. – Они приглашают тебя есть с ними.

Бабемба сунул палец в чашку и, набрав на него сахарного осадка, обсосал его и задумался.

– Дело налаживается, – шепнул я Стивену. – Не думаю, что он убьет нас после того, как испробовал нашего кофе. Он и завтракать придет.

– Это может быть ловушка, – сказал Бабемба, начав теперь вылизывать из чашки сахар.

– Нет, – уверенно ответил Джерри, – белые господа легко могли бы убить тебя, но они не причиняют вреда тем, кто разделил с ними их священный напиток.

– Не можешь ли ты принести сюда еще немного этого священного напитка? – спросил Бабемба, окончательно очищая чашку своим языком.

– Нет, – ответил Джерри, – ты должен идти туда, если хочешь этого напитка. Не бойся. Могу ли я, принадлежащий к своему народу, предать тебя?

– Правда! – воскликнул Бабемба. – По твоей речи и лицу видно, что ты мазиту. Но о том, как ты попал сюда, мы поговорим после. Я чувствую сильную жажду и пойду туда. Воины! Сядьте и будьте настороже. Если со мной что-нибудь случится, отомстите за меня и обо всем донесите королю.

Пока все это происходило, я приказал Хансу и Самми вскрыть один из ящиков и достать оттуда большое зеркало в деревянной рамке и на подставке.

К счастью, оно было цело. Наша упаковка была настолько тщательной, что все бинокли и другие хрупкие вещи оказались в целости. Это зеркало я тщательно вытер и поставил на стол.

Старый Бабемба осторожно направился к нам, подозрительно косясь на каждую принадлежавшую нам вещь. Когда он подошел совсем близко, его взгляд упал на зеркало. Он остановился и удивленно посмотрел в него, потом отступил назад, потом, побуждаемый любопытством, снова шагнул вперед и снова остановился.

– В чем дело? – спросил из рядов воинов его помощник.

– Здесь большое колдовство, – ответил он. – Я вижу себя, идущего мне навстречу. Тут не может быть ошибки, потому что у него тоже нет одного глаза.

– Подойди ближе, о Бабемба, и посмотри, в чем дело, – крикнул колдун, пытавшийся выпить весь кофе Бабембы. – Держи свое копье наготове, и если другой ты попробует причинить тебе вред, убей его!

Ободренный Бабемба поднял свое копье и опустил его с большой поспешностью.

– Этого нельзя делать, глупец! – закричал он колдуну. – Другой я тоже поднял копье. Больше того, все вы, которые должны быть позади меня, находитесь передо мною. Священное питье опьянило меня. Я околдован! Спасите меня!

Тут я увидел, что шутка зашла слишком далеко, так как воины заволновались и начали натягивать свои луки. К счастью, в этот момент почти напротив нас наконец показалось солнце.

– О Бабемба! – сказал я торжественным голосом. – Этот магический щит, который мы дарим тебе, дает второе твое изображение. Отныне твой труд уменьшится наполовину, и твое удовольствие удвоится, ибо, когда ты посмотришь в этот щит, ты будешь не один, а двойной. Этот щит имеет еще одну особенность. Смотри, – я поднял зеркало и, пользуясь им, как гелиографом[39], направил «зайчика» прямо в глаза воинам мазиту, сидевшим перед нами длинным полукругом. Клянусь честью, они побежали!

– Удивительно! – воскликнул старый Бабемба. – Могу ли я, белый господин, научиться делать то же самое?

– Конечно, – ответил я. – Попробуй. Держи щит вот так, пока я буду говорить заклинание.

Я пробормотал несколько ничего не значащих слов, потом снова направил зеркало на мазиту.

– Смотри, смотри! Ты попал им в глаза. Теперь ты тоже колдун. Они бегут, бегут! – (и в самом деле они бежали). – Кого ты не любишь среди своих?

– Многих, – выразительно ответил Бабемба, – особенно колдуна, который чуть не выпил весь священный напиток.