Священный цветок

У городских ворот нас встретил царь со всеми своими придворными. Он сошел с лошади, чтобы поклониться мне. Затем меня проводили в особое здание, чтобы надеть церемониальный костюм, который царь привез в большом кедровом сундуке с инкрустациями, на самом красивом и нарядном из своих слонов. Но когда я появился в своем парадном облачении, я совершенно затмил моего роскошного собрата. Прежде всего, Аор меня вымыл и тщательно надушил. Потом меня покрыли длинными красными полосами, затканными золотом и шелком; они изящно драпировались на моем теле, не скрывая красоты моих форм и моей священной белизны. Голову мою покрыли тиарой из красного сукна, усыпанной крупными бриллиантами и великолепными рубинами. На лоб мне повязали девять ниток драгоценных камней: это священное украшение предохраняло от влияния злых духов. На переносице у меня блестел полумесяц из самоцветов и золотая пластинка, где обозначены были все мои титулы. К ушам моим были привязаны серебряные кисти чудной работы, а в мои ослепительно белые клыки продеты были золотые кольца с изумрудами, сапфирами и бриллиантами. Два больших щита из золота покрывали мои плечи; наконец, красная подушка была положена мне на шею. Я с радостью отметил, что и мой милый Аор облачился в белый шелковый саронг, расшитый серебром, надел тонкие золотые браслеты на руки и ноги и повязал голову тончайшей белой кашемировой шалью. Он тоже умылся и надушился. Аор был стройнее бирманцев; цвет лица у него был смуглее и глаза красивее. Он еще был молод. Когда я увидел, что для управления мною ему дали палочку, усыпанную жемчугами и рубинами, то почувствовал гордость и с любовью обнял своего друга. Ему предложили бамбуковую лесенку, по которой обыкновенно поднимаются на слонов и которую затем привязывают к седлу, чтобы можно было таким же образом спуститься. Я отбросил этот атрибут рабства, лег и вытянул голову так, что мой друг мог сесть, не потревожив моего одеяния. Затем я встал, такой гордый и внушительный, что сам царь был поражен моей осанкой. Он заявил, что еще никогда такой благородный, красивый, священный слон не охранял благополучия его империи.

Наше шествие до моего дворца продолжалось больше трех часов. Земля была усеяна зеленью и цветами. Через каждые десять шагов стояли курильницы, распространявшие чудесное благоухание. Царский оркестр играл вместе с моим. Прелестные баядерки, танцуя, шли впереди. Из каждого переулка, примыкавшего к главной улице, выходили процессии представителей знати. Они подносили мне новые подарки и следовали за мною в две шеренги. Воздух, наполненный синеватой дымкой курений, оглашался музыкой, которая заглушила бы собою раскаты грома. Все дома были украшены богатыми коврами и дорогими тканями. Многие здания были соединены легкими триумфальными арками из тростника, выполненные с удивительным изяществом. С высоты этих ажурных ворот невидимые руки бросали на меня благоухающий снег жасмина и померанцевых цветов.

Мы остановились на большой площади, обнесенной оградой. Там мне хотели показать игры и пляски. Мне понравилось все красивое и пышное, но бой животных произвел на меня ужасное впечатление. Когда я увидел, как два слона, доведенные предварительно до ярости, перевивались хоботами и кололи друг друга клыками, то покинул свое почетное место и бросился на сцену, чтобы разнять противников. Аор не успел меня удержать, и со всех сторон раздались крики отчаяния. Люди боялись, как бы слоны не бросились на меня. Но когда я приблизился к борцам, их ярость сразу же улеглась, и они в смущении разошлись в разные стороны. Аор, быстро догнав меня, заявил всем, что я не переношу вида крови и к тому же после длительного путешествия нуждаюсь в отдыхе. Люди были очень растроганы моим поведением. Местные мудрецы стали на мою сторону, утверждая, что Будда не терпит кровавых забав. Итак, я явился выразителем его воли, и на несколько лет эти жестокие развлечения были отменены.

Меня отвели в мой дворец, расположенный за городом на берегу реки. По величине и богатству он не уступал дворцу самого царя. Помимо реки, в моем саду был большой бассейн с проточной водой для купания. Я чувствовал усталость. Выкупавшись, я удалился в комнату, которая должна была служить мне спальней. Меня оставили наедине с Аором после того, как я дал понять, что музыка меня утомила и я хочу побыть со своим другом.

В этом зале был внушительных размеров купол, поддерживаемый двойной колоннадой из розового мрамора. Все выходы были задрапированы дорогими тканями, спускавшимися мягкими складками на мозаичный пол. Моя постель представляла собой мелко истолченное сандаловое дерево. Для питья был приготовлен сосуд, в котором свободно могли бы купаться четыре человека. Вместо яслей у меня была золоченая этажерка, на которой лежали сочные фрукты. Посреди зала из огромной японской вазы бил фонтан.