Священный Цветок. Суд фараонов

– Черт побери ваш Pavo и всех вас! – крикнул он и быстро выбежал из комнаты, сильно хлопнув дверью.

– Кончено, – спокойно сказал мистер Стивен, обмахиваясь носовым платком. – Все это очень неприятно, но что поделать. Теперь, мистер Квотермейн, что вы скажете относительно завтрака? Ресторан Нима здесь рядом, а там превосходный стол. Только, я думаю, надо заехать в банк и получить по этому чеку. В гневе мой отец способен на все. Он может передумать и распорядиться не выдавать денег по этому чеку. Вы, Вудден, отвезете Pavo в Туикенхэм. Держите цветок в тепле и немного полейте его теплой водой, но осторожно, не касаясь стебля. Наймите кеб, закройте в нем окна и не курите. Я вернусь домой к обеду.

Вудден взял горшок с цветком в левую руку и вышел с поднятым кулаком правой – я полагаю, на случай, если сэр Александр подкарауливает его где-нибудь за углом. Мы же с Соммерсом заехали в банк и получили по чеку, потом позавтракали в переполненном публикой ресторане, где невозможно было поговорить.

– Мистер Квотермейн, – сказал Соммерс, – ясно, что здесь мы не можем разговаривать и, еще меньше того, рассмотреть вашу орхидею, которую я хотел бы изучить на досуге. Я буду располагать своей квартирой по крайней мере еще целую неделю. Хотите погостить у меня пару дней? Я мало знаю вас, а обо мне вам известно только то, что я лишенный наследства сын, не сумевший угодить своему отцу. Однако мы сможем провести несколько приятных часов в разговоре о цветах и прочем. Примите мое приглашение, если располагаете свободным временем.

– Я совершенно свободен, – ответил я, – я простой путешественник из Южной Африки, остановившийся в отеле. Если вы позволите захватить мне свой саквояж, я с удовольствием переночую у вас.

Мы прибыли в Туикенхэм в экипаже Соммерса, взятом из городской конюшни. Был уже почти вечер. Небольшой дом, называвшийся «Вербена-Лодж», был построен из красного кирпича, в стиле начала царствования Георга. Примыкавший к нему сад, площадь которого занимала почти целый акр, был, вероятно, чрезвычайно красив в летнее время. В оранжереи мы не заходили, так как для осмотра цветов было слишком поздно. Едва мы вошли в дом, хозяин вместе с Вудденом отправились водворять на новое место Odontoglossum Pavo. Потом мы прекрасно пообедали. Несмотря на ссору с отцом и вытекающие из нее последствия, мистер Стивен был в превосходном настроении духа. Очевидно, он решил пользоваться, пока возможно, всем, что принадлежало ему раньше. Вино, подававшееся за обедом, было превосходного качества.

– Видите ли, мистер Квотермейн, – сказал хозяин, – сегодня вы были свидетелем моего разрыва с отцом – разрыва, который уже давно назревал. Мой почтенный отец, составивший огромное состояние, думает, что я должен продолжать его дело. Я же смотрю на это иначе. Я очень люблю цветы и терпеть не могу финансовых операций. В Лондоне для меня самые приятные места – это аукционный зал, где мы с вами встретились, и ботанические сады.

– Все это так, – ответил я, – но мне кажется, что дело обстоит весьма серьезно. Ваш отец, по-видимому, не изменит своего решения. А как вы проживете без всего этого? – Я указал на дорогое серебро и вино.

– Не думайте, что это сколько-нибудь меня тревожит. Перемена для меня будет приятная. Кроме того, дело обстоит не так уж плохо, если даже отец не изменит своего решения, хотя он очень любит меня, так как я похож на мать. Она оставила мне шесть или семь тысяч фунтов. Я продам Pavo сэру Треголду – тому самому длиннобородому джентльмену, который, как вы рассказывали, начал набавлять цену с тысячи восьмисот фунтов, – или кому-нибудь другому. Я напишу ему сегодня же. Долгов у меня нет. На службе у отца я получал три тысячи фунтов в год и если тратил деньги, то только на цветы. Черт побери прошлое, и да здравствует будущее!

С этими словами он залпом выпил стакан вина и весело засмеялся. Действительно, это был весьма симпатичный молодой человек, правда, немного легкомысленный, но легкомыслие и молодость связаны друг с другом, как бренди с содовой водой.

Я повторил его тост и выпил свое вино. Я люблю выпить стакан хорошего вина, как и всякий, кому приходится целыми месяцами пить скверную воду, хотя допускаю, что последняя для меня полезнее вина.

– Теперь, мистер Квотермейн, – продолжал Соммерс, – закуривайте вашу трубку. Мы перейдем в другую комнату и хорошенько рассмотрим вашу Cypripedium. Я не смогу уснуть, пока снова не увижу ее. Постойте минуту, подождем этого пентюха Вуддена.

– Вудден, – сказал его хозяин, когда садовник вошел в комнату, – этот джентльмен, мистер Квотермейн, хочет показать вам орхидею, которая в десять раз красивее, чем Pavo.

– Извините, сэр, – ответил Вудден, – но если мистер Квотермейн утверждает это, то он говорит неправду. Во всем свете нет орхидеи красивее Pavo.

Я открыл ящик и вынул из него золотистую Cypripedium. Вудден посмотрел на нее и отшатнулся. Потом снова посмотрел на нее и ощупал свою голову, будто желая убедиться, на плечах ли она. Потом воскликнул: