Священный цветок

— Что же из этого?

— Ничего, за исключением того, что богини всегда интересовали меня. Спокойной ночи!

«Ты, старый воробей, — подумал я, — что-то скрываешь от меня. Хорошо. В один прекрасный день я узнаю, правда ли все это или нет. Но эта орхидея… Странный народ эти понго со своей белой богиней и священным цветком. Поистине Африка страна необыкновенных людей и богов!»

Теперь место действия переносится в Англию. (Но не бойтесь, милый читатель, любитель приключений! Через несколько страниц оно снова перенесется в Африку). Мистер Чарльз Скруп и я покинули Дурбан через день или два после моего последнего разговора с братом Джоном. В Кейптауне мы сели на почтовый пароход, небольшое утлое суденышко, которое после долгого и утомительного плавания наконец доставило нас целыми и невредимыми в Плимут. Нашими товарищами по путешествию были весьма скучные и неинтересные люди. Большинство из них я забыл, но одну леди помню хорошо. Судя по ее наружности, она, вероятно, начала свою карьеру прислугой при баре. Теперь она была женой богатого виноторговца из Кейптауна. На нашу беду, она после обеда становилась чрезвычайно разговорчивой. Я припоминаю, как она сидела в салоне, освещенном керосиновой лампой, качавшейся над ее головой (она всегда садилась под лампой, чтобы всем были видны ее бриллианты). Я помню, она говорила: «Не вносите сюда вульгарных охотничьих манер, мистер Аллан (с ударением на Аллан) Квотермейн. Они не подходят приличному обществу. Вам следует пойти и причесать свои волосы». Ее маленький супруг испуганно говорил:

— Что ты говоришь! Перестань! Ты почти оскорбляешь, моя дорогая!

Но к чему я вспоминаю все это спустя столько лет, когда я забыл даже имена этих людей!

Мы посетили остров Вознесения, с волнами, разбивающимися о него в белую пену, с его обнаженным горным пиком, увенчанным зеленью, и черепахами в прудах. Мы захватили с собой пару, и я часто смотрел, как они лежат на баке на спинах, слабо шевеля своими конечностями. Одна из них издохла, и я велел мяснику очистить для меня ее панцирь. Впоследствии я преподнес его в полированном и обработанном виде мистеру Скрупу и его невесте в качестве свадебного подарка. Я предназначал его для рабочей корзинки и был весьма смущен, когда одна глупая леди во всеуслышанье объявила на свадьбе, что это самая красивая колыбель, какую она когда-нибудь видела. Я, конечно, пытался объяснить ей назначение черепаховой брони, а в это время все кругом хихикали.

Но к чему я пишу о таких пустяках, не имеющих прямого отношения к моей истории!

Я уже упоминал, что рискнул послать письмо мисс Маннерс относительно мистера Скрупа, в котором я, между прочим, сообщил, что «если герой останется в живых, то я, вероятно, привезу его домой со следующим почтовым пароходом». Мы прибыли в Плимут в тихий ноябрьский день, часов около восьми утра. Вскоре явился буксир за пассажирами, почтой и некоторым грузом. Я смотрел, как он подходит к нам, и увидел на его палубе полную леди, закутанную в меха, а рядом с ней красивую белокурую молодую женщину в изящном костюме. Немного спустя ко мне подошел стюард и сказал, что меня просят в салон. Я отправился туда и нашел там двух упомянутых дам, стоявших рядом:

— Мистер Аллан Квотермейн, — сказала полная леди. — Скажите поскорее, где мистер Скруп, которого вы везете домой?

Что-то в ней и в ее манере обращения так встревожило меня, что я едва мог ответить:

— Внизу, мадам, внизу…

— Моя дорогая, — сказала полная леди своей спутнице, — Я предупреждала тебя быть готовой к самому худшему. Соберись с духом и не устраивай сцены перед всеми этими людьми. Пути Провидения неисповедимы. Тебе не следовало отпускать бедного юношу в страну язычников.

Потом, обернувшись ко мне, она прибавила:

— Я полагаю, он набальзамирован? Мы хотели бы похоронить его в Эссексе.

— Набальзамирован! — воскликнул я. — Набальзамирован? Да он в ванне или был в ней всего лишь несколько минут тому назад!

В следующую секунду молоденькая леди пролила слезы радости на моем плече.

— Маргарет! — воскликнула ее компаньонка (она приходилась молодой особе чем-то вроде тетки), — я просила тебя не устраивать публичных сцен. Мистер Квотермейн, ввиду того, что мистер Скруп жив, будьте добры попросить его сюда.

Я немедленно притащил Скрупа, не дав ему окончить бритья.

Остальное легко можно себе представить.

Хорошо быть героем. С этих пор (благодаря мне) Чарльз Скруп остался таковым на всю жизнь. Теперь у него есть внуки, и все они считают его героем. Более того, он не возражает им. Потом я отправился в Эссекс к молодой леди, в ее имение с красивым домом. Я попал на большой парадный обед на двадцать четыре персоны. Мне пришлось произнести речь о Чарльзе Скрупе и леопарде. Это была великолепная речь. По крайней мере, все весело рукоплескали, включая и слуг, собравшихся в конце большой столовой.