Святая

- Почему я должна? Она никогда мне ни о чем не рассказывает. И даже если бы я ей сказала, я уверена, что она только погребла бы меня в куче банальностей вроде того, что необходимо доверять своим чувствам и слушать свое сердце. В любом случае, мы не знаем, что все это значило хоть что-то, - говорю я. - Это, скорее всего, просто сон. Людям постоянно снятся повторяющиеся сны.

- Как скажешь, - отвечает она.

- Можем мы поговорить о чем-нибудь другом?

И мы говорим. Говорим о дожде, который, как соглашается Анжела, чрезмерно затянулся. О «Неделе Духа» в школе, и справедливо или нет будет использовать наши способности, чтобы выиграть игру «Powderpuff» в четверг. Она рассказывает о древней книге, которую нашла в Италии этим летом, представляющей собой что-то вроде ангельской энциклопедии семнадцатого века.

- Это словно настоящее общество, - говорит она мне. - Congregarium celestial - буквально «толпа ангелов». Паства. Собрание. Отсюда я вообще-то и взяла идею создать ангельский клуб.

- Еще что-нибудь интересное случилось в Италии? - спрашиваю я. - Скажем, горячий итальянский бойфренд, о котором тебе не терпится мне рассказать?

Ее щеки отчаянно краснеют. Она качает головой, неожиданно сильно заинтересовавшись своим салатом.

- У меня нет парня. Итальянца или какого-то другого.

- Угу…

- Это было глупо, и я не хочу говорить про это. Я не стану мучить тебя на счет Кристиана, а ты не станешь говорить о моем несуществующем итальянском бойфренде, окей?

- Ты уже замучила меня Кристианом. Так что это несправедливо, - говорю я, но в ее глазах неподдельная боль, которая удивляет меня, и я меняю тему.

Мой разум возвращается назад ко сну, к Кристиану, к тому, как он всегда смотрит на меня, поддерживает меня, помогает устоять на ногах. Он стал моим хранителем, может быть. Кем-то, кто здесь для того, чтобы удерживать меня на моей тропе.

Если бы только я знала, куда ведет моя тропа.

Мы на парковке, когда неожиданно на меня наваливается скорбь. Или, по крайней мере, я думаю, что это скорбь. Она не такая всепоглощающая, как было в тот день в лесу. Она не парализует меня в той степени. Вместо этого, я словно внезапно, за несколько минут, скатилась от нормального, даже веселого настроения, до желания расплакаться.

- Эй, ты в порядке? - спрашивает Анжела, пока мы идем к машине.

- Нет, - шепчу я в ответ. - Мне… очень грустно.

Она останавливается. Ее глаза расширяются. Она осматривается по сторонам.

- Где? - говорит она чересчур громко. - Где он?

- Я не знаю, - отвечаю я. - Не могу понять.

Она хватает меня за руку и тащит через парковку к машине, идя быстро, но стараясь при этом оставаться собранной, словно все нормально. Она не спрашивает меня, может ли вести мою машину, просто идет прямо к водительскому сидению, и я не спорю.

- Пристегни ремень безопасности, - приказывает она, когда мы обе оказываемся внутри. Затем она выезжает с парковки на улицу.

- Я не знаю, куда ехать, - говорит она полуиспуганно, полувозбужденно. - Думаю, нам нужно оставаться в каких-нибудь многолюдных местах, потому что он должен быть не в себе, чтобы уничтожить нас на глазах у туристов, сама понимаешь, но я не хочу подъезжать слишком близко к дому, - она бросает быстрый взгляд в зеркало заднего вида. - Звони своей маме. Сейчас.

Я нащупываю телефон в своей сумке, затем звоню. Мама берет трубку после первого же гудка.

- Что случилось? – спрашивает она немедленно.

- Я думаю… может быть…здесь Черное Крыло.

- Где ты?

- В машине, на шоссе 191, едем в южном направлении.

- Возвращайся в школу, - говорит она. - Я встречу тебя там.

Это самые долгие пять минут в моей жизни, пока мама не приземляется на парковке школы «Джексон Холл». Она забирается на заднее сидение моей машины.

- Итак, - произносит она, протягивая руку вперед и дотрагиваясь до моей щеки так, будто скорбь - это какая-то форма лихорадки. - Как ты себя чувствуешь?

- Кажется, уже лучше.

- Ты видела его?

- Нет.

Она поворачивается к Анжеле. - А что ты? Ты почувствовала что-нибудь?

Анжела пожимает плечами:

- Ничего, - в ее голосе слышны нотки разочарования.

- И что нам теперь делать? - спрашиваю я.

- Мы будем ждать, - отвечает мама.

И мы ждем, и ждем, и ждем еще немного, но ничего не происходит. Мы сидим в машине в тишине, наблюдая, как дворники смахивают капли дождя с лобового стекла. Периодически мама спрашивает меня, чувствую ли я что-то, на что трудно дать четкий ответ. Сначала сильнее всего я ощущала ужас, что Семъйяза может появиться в любую секунду и убить нас всех. Затем я успокоилась до уровня простого испуга – что нам придется бежать, быстро собрать свои вещи и покинуть Джексон, и тогда я никогда снова не увижу Такера. Затем я дошла до слабой нервозности. А потом и до смущения.

- Может быть, это не была скорбь, - признаю я. – Чувство не было таким сильным, как раньше.

- Я бы удивилась, если бы он вернулся так скоро, - говорит мама.

- Почему? – спрашивает Анжела.