Святая Анна

В эту эпоху многие духовные наставники создавали общины, которые затем преобразовывались в монастыри. Из самых известных были общины, имевшие своими основателями преподобного Серафима Саровского в начале XIX века и преподобного Амвросия Оптинского в конце XIX столетия. Хотел такую общину устроить и архимандрит Никон, не отказавшись от своего намерения даже тогда, когда после прихода к власти большевиков начались гонения на Православную Церковь. Но для осуществления этого доброго дела нужна была земля, где могли бы поселиться члены общины. В значительной степени помогла этому духовная дочь отца Никона, Александра Аркадьевна Соловьева, тетка Анны Александровны Соловьевой, бывшей в то время учительницей в Захарьевском приходе, расположенном между городом Грязовцем и Павло-Обнорским монастырем, а впоследствии ставшей начальницей общины.

Александра Аркадьевна была дочерью пономаря, служившего в церкви в селе Захарьево, и жила в ветхом доме отца. Она была девицей и до дней глубокой старости служила Господу тем, что принимала странников и паломников, шедших из Пошехонска в Павло-Обнорский монастырь. Она и предложила отцу Никону свой ветхий домишко для жительства сестер общины. Но нужно было получить и землю под огороды.

В то время советская власть уже начала реквизировать церковные земли, и захарьевские крестьяне поняли, что с отобранием у Церкви земли им нелегко станет содержать храм, и потому они с радостью проголосовали за отдачу церковной земли общине, которая дала обязательства перед приходом содержать священника, псаломщика, певчих и сторожа.

Крестьяне выделили общине большой участок земли, и в 1921 году архимандрит Никон благословил поселиться здесь шести девушкам во главе с Анной Александровной Соловьевой. Они поселились в доме Александры Аркадьевны.

Если бы не советская власть, община быстро переросла бы в большой и благоустроенный монастырь, но в основе советского государственного устройства было воинствующее безбожие, руководствовавшееся более дьявольскими наветами, нежели Божиими заветами, и советская власть никогда бы не позволила существовать монастырской общине открыто. Отец Никон предложил компромисс: оформить ее как сельскохозяйственную артель, но с монастырским уставом и послушаниями.

Отец Никон, как и многие люди тогда, не верил, что безбожный античеловечный государственный строй, стремившийся убить человеческую душу, отнять у нее бессмертие, сможет продержаться сколько-нибудь продолжительное время на Русской земле. Он предполагал, что если сам и не доживет до того времени, когда община преобразуется в монастырь, так как ему при основании общины было уже за шестьдесят лет, то девушки помоложе до этого времени доживут. И поэтому, когда власти, заподозрившие в общине чуждый безбожию уклад жизни, стали внимательно присматриваться к ней и требовать, чтобы общинники вели агитационную работу и были здесь свои комсомольцы и коммунисты, отец Никон благословил некоторых членов общины вступить в комсомол и в партию, с тем, однако, чтобы они на всех собраниях молчали и ничего не говорили против Господа, оставаясь в душе все теми же верующими людьми. Для девушек это стало тяжелым испытанием.

«Для них это были годы душевных терзаний – годы мученичества, – вспоминал священник захарьевской церкви. – Любя Бога, отправляя Ему служение, надо было играть роль безбожниц.

Впоследствии они, конечно, каялись на исповеди, получали разрешение и вновь вдавались в тот же грех. Особенно тяжело им было в праздники, когда в храме шло Богослужение, а им уже было это запрещено. Тогда они молились дома, тайно, и время от времени приходили в храм, чтобы причаститься…»

«Отец Никон, как главный вдохновитель и руководитель общины и как глубоко верующий монах, не мог иметь иных чаяний, как монастырские подвиги во имя будущего Небесного Царства, к которому всеми средствами старался вести своих духовных детей, в том числе и коммунарок. Влияние он на них имел огромное, а потому мог легко заставить их, прикрываясь личиной безбожия и служения социализму в лице советской власти и ВКП(б), сохранять внутреннее благочестие, веру и монашеское послушание и терпеливо ожидать конца двойной игры».

Впоследствии, уже будучи арестованной, настоятельница общины Анна Александровна Соловьева показала на следствии: «Созданная первоначально Захарьевская сельскохозяйственная артель и впоследствии Первомайская сельхозкоммуна имени Крупской являлись фактически религиозной общиной с монастырским уставом, которая, по установкам архимандрита Никона, могла быть преобразована в женский монастырь в случае падения советской власти. Для того чтобы сохранить указанную коммуну… была создана фиктивная ячейка ВКП(б) и в нее были посланы… члены коммуны… Бессомненно, что никто из них при вступлении коммунистом быть не мог, так как они полностью сохранили свои религиозные убеждения и вступали в партию только лишь по нашим заданиям, для того чтобы дотянуть путем любых уступок и компромиссов существование коммуны до падения советской власти…»