Святая грешница

Но Мария испугалась сделать шаг, испугалась, оглядываясь, на себя голую. Испугалась и с треском провалилась в начало коридора. Попыталась закричать, но не получилось. Снова страх и сомнения подгоняли ее по коридору, который теперь стал уже и вдвойне опаснее. Появились острые стеклянные выступы вместо окон, она боялась, но шла вперед.

— Бэлла, Бэла, — пыталась она звать на помощь, но ничего не происходило — ей никто не отвечал.

Неизвестно, сколько времени она бежала снова среди мусора и темных окон, — все оборвалось в один миг.

— Девушка, проснитесь! Девушка!

— Да оставь ее, никуда она не денется, мы же не можем все время рядом стоять, очнется и сама прибежит.

— Но как мы ее оставим в таком виде? Надо прикрыть хотя бы, — два парня крутились около Марии и решили отойти.

Мария мысленно попыталась представить, что же происходит. Даже имя свое она не сразу вспомнила. «Как меня зовут? Б… Бэлла? Нет… Но как?»

— Впрочем, не важно, как меня зовут, — эхом отзывалось где-то в глубине мыслей.

Трава, в которой она сейчас лежала, не казалась ей холодно или мокрой. Трава казалась ей божественной. Может быть, это результат аффективного состояния. Мария не хотела никуда бежать, скрываться. Радость переполняла ее, несмотря на то, что она была абсолютно голая. Это ее совершенно не беспокоило.

С удовольствием она подняла правую руку и посмотрела на нее, глаза искрились от счастья!

— Рука, моя прекрасная рука, нет ничего совершенней, а вот — вторая рука, как же хорошо.

Вздохнув, она приподнялась.

— Где люди? Хочется с кем-нибудь поболтать. Ау!

Ау! Кто-нибудь! Парни моментально подскочили к ее ногам.

— Девушка, Вам следует прикрыть себя, — воскликнул один.

— Да! Обязательно, у Вас будет переохлаждение, Вы понимаете? Вам срочно нужна кружка горячего чая или кофе.

— А лучше — в горячую ванную! Помоги ей одеться, я быстро схожу за горячим чаем. — Один из добровольцев по спасению прекрасного тела Марии исчез. Второй стал дальше уговаривать Марию надеть хотя бы штаны — все ее вещи, в том числе и сумочка, — лежали рядом с ней, чему Мария не удивилась. Она послушно стала одеваться.

— Девушка, милая, зачем Вы разделись? Вы — такая странная… Вы — нормальная? Красивая, видно, что очень себя любишь, можно, я скрашу простотой наше общение.? — он погладил ее по плечу и помог с одеждой.

Мария не могла оторвать взгляд от собственного тела, ей нравились все ощущения, которые она испытывала.

— Мне кажется, я люблю, — сказала вдруг она. К этому моменту подошел второй парень с литровой кружкой чая.

— Ничего себе, пока я ходил за лекарством, она уже в любви тебе признается?! Мы так не договаривались! Мы вместе ее нашли, не забывай! — парень был настолько серьезен, что Мария рассмеялась. Сложно было сказать окружающим о том, в каком состоянии она находится, но лишь она одна знала, что теперь все понимает лучше, чем когда-то раньше.

— Не волнуйся, мой друг, — с восторгом и азартом произнесла она. — Любви хватит на всех, не стоит ссориться! Лучше скажите и мне, и себе, и друг другу, что тоже любите!

— Кого я должен любить? — удивился один.

— Да, а я кого должен любить? Никого я не люблю! Мне и так хорошо, — распереживался второй. Она еще больше рассмеялась. Ей нравилось смеяться, она чувствовала, что раньше смех вызывал в ней чувство боли, но теперь она заряжалась бодростью.

— Да ну, себя хотя бы полюби! Зачем же ты ко мне подошел, если говоришь, что никого не любишь?

— Не знаю, жалко стало!

— А ну, не надо врать. Вон, видишь, на той лавке женщина лежит, иди, подойди к ней в таком случае и пожалей ее так же, как меня!

Он посмотрел в сторону вытянутой руки Марии, на лавке спала женщина лет восьмидесяти, рядом с ней спал огромный пес.

— Не пойду, у нее собака большая есть, вот и пусть жалеют друг друга.

Второй тоже отказался, сославшись на то, что он уже подходил к ней раньше, а она стала ругаться и прогнала его.

— А ведь ты, и правда, к ней подходил. Угости же меня чаем! — все это время она была в полулежащем положении и чувствовала себя превосходно, но теперь ей предстояло встать.

— Ай! — проскрипела она, падая обратно на траву.

— Что с Вами? — снова забеспокоились молодые люди.

— Ничего, не волнуйтесь. Я лучше посижу, как сидела, пока чай пью, позволите? — сказала она, в момент осознав, что теперь все ее тело — это не просто инструмент для удовольствий. В мыслях Мария ликовала: «Теперь со мной мой личный тренер воли, терпения и любви». Каждое движение сказывалось болью то в лодыжке (в процессе сеанса ноги приковали кандалами, т. к. она сильно стремилась вырваться). Она понимала, что теперь много времени проведет в своем номере в отеле. Хотя отель в сознании помрачнел, ей совсем не хотелось туда возвращаться. Разве что за милыми игрушками, которыми можно было бы заселить целый необитаемый остров.

Чай, хоть и не самый изысканный, как она привыкла, очень и очень ей пришелся по вкусу, она даже так и объявила в благодарность молодому человеку:

— Ваши руки принесли чай, созданный для этого момента. Просто неподражаемо. Благодарю.