Святая грешница

— Это еще не все животные, моя бабушка собирает их, нравятся они ей. Говорит, тепло от них исходит такое, что люди становятся лучше и злость вся улетучивается. Идем на кухню.

На кухне в манеже сидели два годовалых ребенка, и вокруг не было никаких взрослых. Мария отметила, что все прибрано, но очень пусто. Никакой мебели не было. Всего в квартире было четыре комнаты, и кровать стояла лишь в одной из них.

— Почему здесь одна всего кровать?

— Здесь спит старая хозяйка, она сдает нам комнаты и достаточно добра. Не рассказывает полиции, что мы здесь живем. Нас выгонят сразу. Только у меня скоро появятся документы, у остальных — нет.

— Хорошо, давай накормим животных. А что с этими детьми? Они чьи? Разве можно оставлять их одних?

— А что, меня оставляли, я всю жизнь один — везде и всегда, разве плохо вырос? Нет! Все умею! Ты тоже много умеешь, но рассказывать об этом никому не собираешься!

— На корабле вас было намного больше, где все остальные?

— Ты права, нас вообще намного больше. И с документами, и без документов. В этом доме еще три квартиры снимают сразу несколько семей. В одной — с двумя комнатами и без душа — живут пятнадцать человек. Возможно, кто-то уже умер, я давно к ним не заходил, денег не было.

Через мгновение они уже были в той квартире. И там встретил Марию запах смерти. Она хорошо его знала с самого детства. Запах лекарств, больницы и смерти всегда был рядом. Открыла дверь старая женщина, в глазах которой читалось безумие.

— Зачем ты открыла дверь? Ты же не понимаешь, кто там пришел!

— Эй, не волнуйся, это я, Патрик! Привел к вам в гости одну прелестную девушку, она желает помочь вам.

— Пусть убирается! Нечего ей здесь делать! Передай ей, что все благие намерения ведут в ад!

— А я не боюсь ада! — она громко бросила пакет с яблоками к кровати мужчин, который лежал с повязкой на голове, плотно укутавшись в одеяло. — Мне и так предстоит гореть в аду так долго, что другие об этом могут лишь мечтать!

— А ты смелая! Не боишься, что я тебя изнасилую сейчас? Хороша ведь!

— Давай, не боюсь, могу даже сделать так, что тебе действительно понравится, не придется насиловать.

— Ой, какая, безумная! Т где ее нашел, Патрик?! А? Ты где?!

Теперь Мария заметила, что эти слова обидели мальчика, он испытывал к ней самые нежные чувства и теперь понял, что он просто маленький мальчик. Она тоже стала звать его.

— Иди сюда, помоги мне поправить постель, и вообще здесь уборку надо сделать!

— Некогда нам, хочешь — оставь здесь денег — и уходим. Нет — значит я один пошел, вся семья ушла просить милостыню на праздник.

— Какой праздник? — мужчина приподнялся на кровати.

— Не знаю, на острове, где мы обычно улиток собираем. После двух часов будет платный вход — нам нельзя опоздать!

— Но сейчас только одиннадцать часов утра, мы успеем здесь убраться!

Мальчик не смог отказать. За час они вынесли из дома мешки с мусором, мальчик сбегал еще в магазин и купил несколько пакетов с конфетами. Теперь, оглядывая незнакомый дом, ей хотелось кричать от радости — так хорошо там стало.

— Спасибо, милая, прости, что нагрубил тебе. Жена совсем больная, я болею, и работать пока не могу, худо нам, дети разбрелись неизвестно куда… Спасибо тебе, спасибо.

— Вечером, прошу вас, откройте дверь, я закажу вам ужин, из ресторана принесут пасту и пиццу. Не вздумайте платить, я обо всем позабочусь.

Мария и Патрик вышли из дома в направлении острова, где их ждала Тина.

Глава 18. Пути открыты

Когда вы делаете добро другим, вы в первую очередь делаете добро себе.

Бенджамин Франклин

До острова они не просто шли. Они мчались, словно это был спор на выживание.

— Какое счастье, что я в балетках-тапочках! Не представляю, как бы сейчас бежала на шпильках!

— Мне пришлось бы нести тебя на своих плечах!

До места назначения добрались минута в минуту, осталось только пройти по небольшому мосту, чтоб отправиться на набережную к заливу, где множество людей сегодня собирались вместе. Но не все обстоятельства были на стороне Марии. Тина вдруг решила обидеться, а это не поддавалось никакому логическому объяснению. Мария совершенно не была готова к тому, что кто-то может сейчас быть в плохом настроении.

— Что с тобой случилось?

— Эти дети свели с меня ума! Она стали смеяться над тем, как я пою сразу, как только вы ушли! Они издеваются. Я хотела уйти, но ведь обещала ждать тебя здесь, а я не из тех, кто не держит своего слова! — ее слова мешались с захлебываниями, и речь приобретала вязкость вместо отчетливости.

— Тина, успокойся сейчас же! Они совсем не понимают в чем дело! Над чем вы смеялись?

Животы снова надрывались от смеха, еще больше раздражая девушку.

— Ты не понимаешь! Все поддается точному логическому объяснению! Я не могу успешно закончить ни одно из своих начатых дел!

— Ну отчего же, грудь и губы вполне получились! — кто-то высунулся из-за кустов и прошипел змеиным голосом.

— Я — слабый человек! Грудь сделал доктор, душу после операции лечил психолог!