Святая Грета

Они лежали рядком, свесив головы вниз. У Греты захватывало дух от открывшейся картины — огромная площадь была заполнена людьми до отказа. Три гигантских экрана показывали то, что происходило на сцене. Шеренга клириков молилась, беззвучно шевеля губами, а за их спинами высилась куча дров с торчащим из нее крестом.

— Аминь, — произнес в микрофон один из инквизиторов.

И стало очень тихо.

— Как звали эту женщину? — спросила Грета, повернув лицо к Полу. — Твой отец правда знал ее?

Лежать было не особенно удобно, но она уже освоилась. В общем-то, ничего страшного, главное — не шевелиться. И не думать о том, как отсюда вылезать.

— У техов не бывает имен, — ответил Пол, глядя перед собой, и Грета вспомнила, что он говорил это и раньше.

— Со школьной скамьи, — негромко проговорил инквизитор, — все мы знаем про пять смертных грехов…

— Все, кроме Дона Альвареса, — прошептал Пол. Грета улыбнулась.

— И эти грехи, — возвысил голос инквизитор, — называются так: Убийство, Воровство, Колдовство,

Измена и Ложь! Все эти грехи караются смертью. Женщина, которая умрет здесь сегодня, совершила один из этих грехов.

— Какой? — спросила Грета у Пола. Тот промолчал, сосредоточенно глядя на площадь.

— У этой женщины нет больше имени, нет биографии, нет будущего. Ее имя предано забвению. Ее родственники никогда не придут на ее могилу, потому что у нее не будет могилы…

— И родственников тоже, — усмехнулся Клайс.

— Ее выбрали, чтобы публично умертвить, именно из-за тяжести того, что она совершила…Приведите преступницу!

Снова барабанная дробь. Грета почувствовала, как напряглось плечо Клайса, лежащего справа.

Лицо женщины-теха скрывала черная накидка. Руки были сковаты тяжелыми цепями, что соответствовало концепции супер-шоу. Она медленно шла по проходу, вдоль линии щитов из нанопласта, а на копов, держащих эти щиты, напирала толпа, желавшая плюнуть в жертву, либо кинуть в нее испорченной едой.

Она, не торопясь, поднялась на свой эшафот и остановилась, дойдя до места казни. Теперь все прожектора сошлись на ее фигуре, окутывая дополнительной вуалью нестерпимого света.

Двое клириков, встав справа и слева, подвели ее к кресту, сняли цепи и зафиксировали ее руки в специальных зажимах. Потом они отошли, занимая свои места в неподвижной шеренге черных ряс.

Еще четверо, по-военному четко развернувшись, подошли к эшафоту. В их руках были странные черные дубинки, вспыхнувшие синим огнем, когда клирики протянули из к вязанкам сухого хвороста.

— Электрофакелы, — прокомментировал их действия Пол. — На рукоятке два контакта, нажимаешь кнопку — появляется огонь. Вот и все Божье чудо.

Хворост был явно пропитан каким-то составом. Он вспыхнул огненным шквалом, сразу же скрыв фигуру жертвы. А потом над замершей толпой повис ее нечеловеческий крик.

— Все согрешившие против заповедей Божиих отправляются в Ад, — назидательно проговорил инквизитор. Все экраны теперь показывали его лицо, залитое отблесками огня, и пока он говорил, этот крик все длился и длился. — Все согрешившие против Бога обречены на вечные муки. Или Бог недостаточно страдал, чтобы вы могли нарушать Его волю?!. Или Его слово больше ничего не значит для вас?..

По огненному кресту за его спиной прокатилась последняя волна дрожи, и пламя успокоилось.

Обвисшее тело горело ровно, без выкручивающих душу рывков. Пол тихо выругался. Грета посмотрела на Клайса. В его темных глазах дрожали блики угасающего костра. Люди на площади начинали опускаться на колени.

— Никто не рождается чистым, — тихо сказал инквизитор. — Чистыми мы делаем себя сами. И эта неделя — последний шанс для многих из вас избежать адских мучений, последний шанс на добродетельную и спокойную жизнь. Последний шанс однажды проснуться на небесах, возле ног нашего ГОСПОДА!

Мощные аккорды церковного гимна вырвались из динамиков, спрятанных по углам эшафота.

Прожектора взметнулись ввысь, привлекая внимание к голографической проэкции звездного крейсера. Засветилась неоновая надпись “Во имя Иесуса”, а потом в небе расцвели хризантемы фейерверка. Грета упустила момент, когда эшафот опять превратился в сцену. Сгоревшее тело исчезло вместе с крестом и золой, оставшейся от хвороста. Начинался концерт. Дети, наряженные ангелочками, высыпали на площадь, разнося просвирки. В воздухе кружились бумажные лепестки, напоминая снег. Грета почувствовала холод. Ее мышцы затекли, она устала лежать вниз головой, а все интересное уже закончилось. На сцену снова вышли Клоун-в-марле и Дешевая Сука.

— Поползли отсюда, — сказала Грета.

— Ты первая, — отозвался Пол.

Клайс все еще смотрел на площадь, и в его глазах застывала ненависть.

ПОНЕДЕЛЬНИК

1