Святая инквизиция

О бабке Зинаиде она в тот момент и не подумала, а для нее это отличный шанс немного подзаработать денег, пока Пономарев не отвяжется. А Зинаида эти пару месяцев, пока она на проекте, просто отдохнет, а потом шумиха уляжется, и можно гадать уже с хорошей репутацией: она была на войне провидцев, а после такой рекламы цены можно заломить вдвое.

Нет, нельзя сказать, чтобы Ольга уж совсем не испытывала к приходящим к Земфире женщинам жалости или сочувствия, нет. Иногда, как, например, с этой блондинкой, будь она неладна, у нее даже душа сжималась от сочувствия, но в основном Ольге было совершенно безразлично.

Женщины сходили с ума в поисках вечной любви, и почему ей-то должно быть жаль этих дурех? В свое время она тоже пострадала, скажем так, от своей «большой и чистой любви», так почему ее никто не жалеет?

Ольга заполнила заявку на «Войну провидцев» и пошла на кухню, там за столом сидела бабка Зинаида и размазывала слезы по щекам.

– Ты чего? – опешила Ольга и села напротив.

– Да вот опять ты впуталась в какую-то ерунду, – Зинаида махнула рукой, – что за талант у тебя притягивать к себе всякие неприятности? То Вадик этот жизнь тебе сломал, сейчас нормальную работу не найти, то сама глупости делаешь! Смотри, снова в какую-нибудь аферу не угоди!

Ольга, вспомнив, что только что отправила заявку на «Войну провидцев», непроизвольно вздрогнула, а потом подумала, что шансы пройти у нее, так-то, если по-честному, невелики, и решила бабке ничего не рассказывать. Зачем расстраивать человека раньше времени?

– Я думаю, пока гадать не перестану, только продуктами брать начну, за это не накажут, – Зинаида всегда отличалась наличием здравого смысла, – у меня накопления кой-какие есть, нам с тобой на первое время хватит, а потом эта шумиха уляжется, и все снова пойдет как надо. А ты больше в гадание не лезь! А если уж решила поиграть в экстрасенса, то будь добра, говори людям только то, что они хотят услышать, а твоя эта правда, да еще и за их деньги, точно никому не нужна!

В ответ Ольга лишь кивнула, да, она согласна.

Англия, XVI век Поместье лорда Фэйла

Джон умер рано утром, так и не приходя в сознание. Айрин, всю ночь просидевшая на улице, охраняя овец и корову, которых не завели в дом, узнала об этом позже всех.

С рассветом из хижины вышел зареванный Скотти и, шмыгая носом, сообщил, что Джона больше нет.

Айрин испытывала странные чувства: с одной стороны, ей было немного жаль брата, хотя они и не были близки, а с другой стороны, это же хорошо, что он умер, а не стал обузой или юродивым на посмешище всем другим людям.

Айрин знала одного такого, молодой мужчина без ног, говорят, их ему оторвало после падения с лошади во время скачек (а может, и врут, кто их знает), все время обитал то на рынке, то на ярмарке. Он ползал, опираясь на руки, в пыли и в грязи по дороге и распевал странные песни, а за это добрые люди кормили его объедками со своего стола. Вот такой жизни своему брату Джону Айрин точно не хотела.

Она прижала плачущего Скотти к себе и пошла в дом, когда ей навстречу вышел злющий отец.

– Это ты прокляла нашу семью, – заорал он на дочь, – сожгли пивоварню, умер Джон, и все из-за тебя!

– Я-то здесь при чем? – опешила Айрин, она совершенно не понимала, почему на нее взъелся отец.

А он грубо оттолкнул ее в сторону и вышел во двор. Было видно, как на его лбу пульсирует набухшая вена.

Через пару минут из дома появились мать и братья, младшие ревели в голос.

– Заткнитесь! – прикрикнул на них Вильям. – Мать, доставай саван. Надо Джона сегодня похоронить.