Святая юность

– Бог, – повела свою речь мученица, – бессмертен и вечен, и истинны все дела Его, и праведен суд Его и свят. Бог соблюдает и хранит на всяком месте рабов Своих, праведно живущих и несущих на себе подвиги духовные. Бог укрепляет тех людей, которые посрамили дьявола, отвергли и презрели идолов, почитаемых вами за богов, и победили злые дела мира сего. Мы презрели все земное, возжелали небесного и живем в чистоте, соблюдаем непорочно заповеди Божии, и вышний Бог хранит нас от всякого зла. Мы знаем, что мы во власти Единого Бога и что нет иного, кроме Него, сошедшего на землю, вселившегося во Святую и Пречистую Деву и родившегося от Нее неизреченно… Скажу вкратце: Христос, придя в возраст, сотворил много преславных чудес, научил нас чудным научением, а Сам взошел на крест, пострадал плотью, чтобы спасти нас, и, быв погребен, воскрес в третий день и во славе вознесся на небо. И с этого неба снова придет Он судить живых и мертвых и воздать каждому по делам его. И мы, следуя примеру Его, отдаем себя на раны и муки ради славы небесной, чтобы не погибнуть навеки: здесь умрем, там же будем жить нескончаемой жизнью.

Не в словах человеческих, которыми трудно выразить всю веру пламенеющую, благоухающую, волнующуюся в душе человеческой, а в чудном выражении лика святой девы, когда она исповедовала своего Христа, в музыке ее голоса была вдохновенная сила, покорявшая старого жреца.

Что-то творилось в нем. Что-то расцветало в его сердце. Что-то лучшее, громадное открывалось перед ним. И, внимая чувству своего опытного старческого сердца, он знал, что он изменился. Он сделал рукой знак палачам снять с мученицы Фавсты узы и отпустить ее на свободу.

Один из рабов его бросился с доносом к царю Максимилиану:

– Великий царь, Евиласий презрел милости твои. Он хочет сам стать христианином. Скорей спасай его от христианской прелести, пока он окончательно не уклонился в христианство.

Задумался царь. Он знал уже на деле эту заразу христианства, которая втягивала в себя самых, казалось, недоступных для христианства людей, людей ему близких и нужных…

«Евиласий… Евиласий, – шептал царь, – верховный жрец».

Царь решил действовать круто.

Он призвал епарха Максима, жестокого и бесчеловечного мужа, и, закляв его именем богов, послал его в Кизику к Евиласию.

Горя негодованием, решив действовать беспощадно, Максим, придя в Кизику, стал допрашивать Евиласия:

– Как смел ты, злобная голова, оставить великих богов и, презрев их, отдаться безумным христианам и перейти в их мерзкую секту?

– Клянусь главой моей, – отвечал Евиласий, – если и ты послушаешь девицу Фавсту, то скоро откроется тебе Бог живой и станешь и ты блаженным.

Максим велел пытать Евиласия, и его, как Фавсту, повесили на дерево и стали терзать ударами.

«Владыка Боже Всемогущий, – молился Евиласий, – Ты, помогший рабе Твоей Фавсте во всех ее муках и показавший моим очам чудеса Твои, избавь и меня, смиренного, от лютого и жестокого епарха, ибо я возжелал Тебя, Господи, после Твоих чудес».

Потом епарх велел опалять бока мученика горящими свечами, и в этом страдании он молил святую Фавсту, стоявшую тут же и смотревшую на его страдания, чтобы она помолилась о нем Господу.

– Господи Боже мой, – стала молиться мученица, – яви благодать Твою и вонми молению рабы Твоей: прими Евиласия в ограду словесного Твоего стада, вчини его в число праведников Твоих, Ты, благословенный вовеки.

Тут Максим велел поставить перед собой на суд и Фавсту, так как она склонила жреца в христианство.

– Уповаю на Бога, призвавшего Евиласия, что и тебя Он призовет к познанию Себя и явит Себя тебе, – так говорила Фавста.

– Не безумец я, – во гневе закричал епарх, – чтобы поддаться твоим басням, как этот выживший уже из ума старик!

Начались новые пытки. Железные гвозди вбивали в ноги девы. Но святая не испытывала боли.

Тогда Максим призвал отряд воинов и предложил им выдумать для нее более жестокую муку.

Один из воинов посоветовал бросить ее на съедение зверям. Ее повели в зверинец и выпустили на нее львицу, но львица и другие животные, которых выпускали на нее, припадали к ногам ее и ласкались к ней.

И новую изобрели муку Обнажив ее, связали ей ноги и влачили на канате по земле. И, влачимая по земле, она взывала к Господу: «Господи Иисусе Христе, покрой создание Твое, чтобы на наготу его не смотрели нечестивые очи».

И светлый облик сошел с неба и облек святую, как брачной одеждой.

Пришел один жестокий воин, Евсевий, и просил у Максима позволения мучить Фавсту. И началась тогда одна из тех пыток, при описании которых содрогаешься всем существом своим. В своей кузнице Евсевий забил длинные гвозди в голову, в лоб, в грудь и в глаза Фавсты.

Давняя жажда мученицы исполнялась: она несла крестную муку, и тело ее было пронзено, как некогда на кресте тело Христово. Что терпела она с пронзенной головой, с пронзенными глазами, со страшным шаром вместо головы, из которого обильно струилась кровь?