Святая юность

Он строго постился, в среду и пятницу он совершенно не вкушал пищи. Хлеб и вода служили ему достаточным питанием в остальные дни. Молчаливый, он больше слушал, чем говорил, и то, что он видел в жизни, он слагал в своем сердце.

Тут начал он понимать общее русское горе и стал молиться о том, чтобы Господь посетил Русь.

Часто, когда с ростовских колоколен уже раздавался благовест к заутрени, не ложившийся еще с вечера Варфоломей стоял на молитве. Он звал Бога. Он просил Его вспомнить стольких русских страдальцев и за них помиловать всю землю… И когда он молился, на этой молитве посещали его светлые видения…

Ему казалось, что он слышит звук какой-то великой битвы… Какой-то светлый витязь, как высоко парящий орел, гонит татар. Русские знамена носятся по полю, осеняя победу, и Бог с высоты небес благословляет русский народ…

Много лет прошло с тех пор, как отрок Варфоломей молился о том, чтобы Господь послал волю подневольной русской земле… И вот настали заветные дни, Русь собралась померяться силами с татарами. Димитрий Донской, собираясь идти на Мамая, пришел просить совета у чтимого старца, Преподобного Сергия, бывшего отрока Варфоломея. И когда говорили они от души к душе, старец ободрил великого князя. Он предсказал ему полную победу над татарами, хотя с великими жертвами.

Когда Димитрий Донской, стоя на берегу Дона, колебался, переходить ли ему реку, прискакал от игумена Сергия посланец, везший Богородичную просфорку и грамотку из Троицкого монастыря. Преподобный советовал князю, не медля нимало, сразиться. Этим советом прозорливый игумен предупредил несчастье – соединение Мамая с польским королевичем Ягайлом, который спешил навстречу своему союзнику и в день битвы находился от Куликова поля всего в тридцати верстах.

И вот наступил столь страстно, столь долго и упорно жданный, вымоленный час… Светлый витязь Димитрий Донской носился по полю, и под своими знаменами, с криком «за игумена Сергия», русские гнали татар. И Бог Руси осенял победителей с высокого неба Своим благословением.

А в дремучем лесу, в монастырьке Святой Троицы, Преподобный игумен Сергий стоял на молитве и душой участвовал в битве. Он видел русскую победу, он называл поименно падавших воинов.

Мечта его детства, мечта его юности и почти всей его жизни воплощалась. И он словно слышал, как падают оковы с освобождаемого народа и как для него начинается новая, счастливая и широкая жизнь…

Октябрь

Юноша Роман Сладкопевец

(Память 1 октября)

Он был родом сириец и с детства стал угождать Богу. Роман, не получивший никакого образования, удалялся от всяких пустых бесед и не любил никаких игр и развлечений. Когда он стоял в церкви, можно было подумать, что ему открываются таинственные видения, так как он не сводил взора с икон и чутким слухом прислушивался к доносившимся откуда-то от небесных краев священным звукам.

Для Романа ничего не казалось столь желанным, как служить при храме. Не умея читать, а также не имея голоса и слуха, он, казалось, не был пригоден к службе в церкви. Ему следовало бы искать себе какого-нибудь другого дела. Но он не отходил от храма. Посещать его, как все, только по праздникам ему казалось лишением. Он устраивался служителем при разных церквах – сперва в одном большом городе, потом при великолепном храме Богоматери во Влахерне в окрестностях Царьграда и, наконец, при знаменитом храме святой Софии – Премудрости Божией.

Тихого поведения, скромный и набожный, Роман обратил на себя внимание патриарха Евфимия. Видя, как он усердно наблюдает за чистотой храма, и ценя его добрую жизнь, патриарх дал ему равную часть доходов с клириками. Это возбудило неудовольствие их, так как Роман не мог ни читать на клиросе, ни воспевать священных песен.

Клирики возненавидели Романа и старались подчас ему вредить. Как-то случилось, что на праздник Рождества Христова император пришел в церковь. Роман в это время зажигал по храму светильники. Вдруг клирики выволокли его на амвон: «Ты получаешь с нами равную часть, так пой же теперь с нами наравне на амвоне рождественские гимны». Они знали, что он не смыслит в Писании и не мог ничего воспеть.

Тяжело пришлось Роману это оскорбление при царе и при всем народе, да еще в такой праздник. И он горько заплакал.

Когда служба окончилась и весь народ вышел из церкви, он упал ниц перед образом Пресвятой Богородицы и стал горько рыдать и молиться. Ничего не просил Роман от Пречистой Девы. Он только рассказывал Ей, как ему тяжело, как он не виноват в том, что его не научили грамоте, что у него нет голоса и слуха, что он, полный веры и усердия, не мог, наравне с другими, голосом своим восхвалять Бога. После долгой молитвы он, печальный, ушел к себе, от внутренней боли ничего не стал есть и прилег. И когда он забылся, посетило его чудное видение.