Святая юность

В Риме император Антонин обещал Потиту уверовать во Христа, если Агния исцелится, и тогда Потит произнес над нечистым духом заклинание, и он вышел из девы в виде страшного черного змия.

Царь не сдержал своего слова. Он предложил отроку выбор между тем, чтоб поклониться богам или быть пытанным. Обнаженного Потита стали пытать ударами и потом повели в капище, исполняя его просьбу: Потит на уговоры царя поклониться богам отвечал, что он прежде всего желает этих богов видеть.

И вот Потит стоит в капище перед теми идолами, которые были олицетворением ненавидимого им язычества. Ив сердце отрока сложилась мечта, которая зараз была и молитвой, чтоб Господь разрушил этих идолов. И в этот чудный день все свершилось по его мечте…

Страшный вихрь пронесся по капищу. Невидимые силы столкнули идолов с их подставок. Они рухнули и разбились на части…

Потит стоял молча с руками, поднятыми к небу, по щекам его струились слезы радости и благодарности.

По приказу разгневанного царя отрока бросили в темницу, заковав его в цепи. И тут в темнице, во время ночной его молитвы, явился ему светоносный Ангел, укреплявший и утешавший его. И, как воск, истаяли на нем тяжелые железные оковы, и в ночи темница исполнилась света, и излилось неизреченное благоухание. Ощущая это благоухание, стража заглянула в оконце темницы и увидела там чудный свет и в нем святого со сброшенными цепями, восхвалявшего Бога и беседовавшего с Ангелом. Обо всем случившемся донесли царю.

По утру разосланные по городу глашатаи созывали народ на площадь. Царь грозно вопросил мученика:

– Где ты стоишь, Потит?

– Я вижу себя, – безбоязненно отвечал он, – стоящим на земле Бога моего.

– Пришла твоя погибель, и не избавит тебя от рук моих твой Бог.

– Как не стыдно тебе? И у пса лучший смысл, чем у тебя: когда пес возьмет хлеб из чьей-нибудь руки, он ласкается к тому человеку. А ты получил от Бога моего исцеление дочери твоей и хулишь Его.

Потита стали снова пытать. А он говорил царю:

– Эти мучения причиняют страдания не телу моему, а сердцу твоему, так как я побеждаю их терпением моим и радуюсь в них.

В бессильной злобе своей царь велел бросить мученика диким зверям. Но звери, подбегая к нему, лизали ему ноги и руки.

Царь велел разрубить мученика на части. Но когда стали рубить его громадными ножами, его тело затвердело, как камень, и острия не причиняли ему ни малейшего надреза.

При этом чуде обратилось ко Христу две тысячи народа.

На громадной железной сковороде растопили масло, положили на нее мученика и еще лили на него сверху растопленное олово… Но в этот день, по воле Божией, «пременялся естества чин», и блаженный отрок, ощущая чудную прохладу, славил Бога и говорил царю:

– Вели лить больше олова – оно меня прохлаждает.

Царь изощрялся, какую бы еще придумать муку. Сняв святого со сковороды, ему стали вбивать в голову длинный железный гвоздь. Божией силой мученик с гвоздем, который прободал ему мозг, был жив, здоров и не ощущал боли; и эта боль, которую должен был бы чувствовать мученик, перешла на голову царя, и он громко закричал мученику:

– Помилуй меня, раб Христов, избавь от этой болезни, ныне я познаю силу Бога твоего.

Мученик велел тогда позвать исцеленную царскую дочь, и она молила его окрестить ее. Святой приказал принести купель и окрестил ее, так как из-за гонения все священники скрывались. Потом Потит исцелил царя. Но этот безумец, вместо того чтобы благодарить Бога, стал славить своих богов и, когда Потит снова обличил его, велел отрезать ему язык и проткнуть глаза.

И свершилось тогда новое чудо – и с отрезанным языком мученик Христов ясно выговаривал слова псалма: «Благословлю Господа на всякое время. Выну хвала Его во устех моих».

Так был посрамлен до конца Божией силой, действовавшей в отроке Потите, лютый гонитель. Он сделал себя народным посмешищем. И чтоб прекратить свой позор, он велел обезглавить мученика мечом.

Так совершил подвиг страдания своего святой Христов мученик Потит. В отроческих летах он положил душу свою за Христа и с ним царствует ныне на небесах, в бессмертной жизни…

Юность преподобного Афанасия Афонского

(Память 5 июля)

Недалеко от кавказских владений России, отошедших к ней после последней турецкой войны, лежит турецкий город Трапезунд – родина преподобного Афанасия Афонского.

Происхождением из Сирии, отец его умер до рождения своего сына, а вдова его, окрестив сына, последовала за своим мужем.

Сироту, названного в святом крещении Авраамием, взяла на воспитание одна монахиня. Еще в отроческом возрасте проявлялись в нем черты, которые обещали в нем подвижника. Уже в детстве своем он проявлял великий разум. Когда он играл со сверстниками, они в играх своих не поставляли Авраамия ни царем, ни воеводой, как это они делали с другими мальчиками, но игуменом. И взаправду, уже с детства он привыкал к иноческой жизни. Увлекаемый примером своей воспитательницы-монахини, постоянно пребывавшей в молитве и посте, он старался ей подражать и, насколько это было возможно в его возрасте, постился и молился.