Святая Катерина (СИ)

Она притихла, но даже не думала отодвигаться. Так и сидела, шмыгая носом в его живот.

Жданов осторожно погладил её плечи — какие узкие, трогательные, теплые.

— Кать, — шепнул он, — а отец вашего ребенка… вы любили его?

Она даже дернулась от такого вопроса, отпрянула, и он заторопился:

— Простите, Кать, это совершенно не мое дело… к тому же вы не из тех девушек, кто встречается с кем-то без любви… но что случилось? Вы расстались?

— Это была случайность, — медленно ответила она, — даже с такими, как я, иногда такое бывает.

— То есть, никакой большой любви?

— По крайней мере, взаимной, — она усмехнулась, вытерла слезы, выпрямилась. — Я отзову свою претензию, если Роман Дмитриевич будет держаться от меня подальше.

— Я не позволю никому вас обидеть, — в порыве благодарности пообещал Жданов.

Пушкарева посмотрела на него насмешливо:

— Не давайте обещаний, которые не сможете исполнить.

========== 7 ==========

Примирения с Кирой в последнее время требовали едва не больше усилий, чем ссоры, и уже с утра Жданов ощущал себя усталым, как будто вечером.

Любовь окрыляет, говорите вы?

Ну-ну, попробовали вы сами жить на американских горках.

Скандал — секс — скандал — секс.

Сплошная рутина, и никакой радости.

— П-с-с-с, — вдруг раздалось шипение над его ухом, будто из резиновой грелки кто-то выпускал воздух. Малиновский выскочил из-за угла, как чертик из табакерки, и, схватив Жданова за рукав пальто, потащил за собой.

— Это еще что за конспирация?

Ромка плотно закрыл двери в свой кабинет.

— А ты как думал! — отдуваясь, ответил он. — Я же, практически, ушел в партизаны.

— Пушкарева все-таки пустила под откос поезд под названием «Малиновский»?

— Но врагу не сдается наш гордый Варяг! Алекс — Юстасу: Андрей, твоя Пушкарева — иностранный агент!

— Неожиданно, — лениво согласился Жданов, — объясняй.

— Ну посуди сам, она вышла сегодня из дома в шесть утра…

— Стоп, — прервал его Жданов, подавшись вперед. — А эти дровишки откуда? Ты за ней следишь?

— Не виновен, ваша честь, — вскинул руки Малиновский. — Следит за ней частный детектив, а я здесь и вовсе не при чем.

— Рома, ты спятил? — грустно спросил Жданов. — Тебе мало истории с медицинской картой? Ты решил раздраконить Пушкареву окончательно, чтобы она и вовсе стерла нас с лица земли?

— Спокойно, я все придумал, — заверил его этот интриган и параноик, — ты будешь хорошим полицейским, а я плохим. И в чьи объятия побежит Катенька за утешением, если я её опять обижу?

— У меня только два вопроса, — поднял руку Жданов, — почему тебя так и тянет обидеть Катеньку и зачем она мне в моих объятиях?

— Вот смотрю я на тебя, Андрюша, — огорченно вздохнул Малиновский, — и поражаюсь твоей бесчувственности.

— Это я-то бесчувственный?

— В твоей каморке сидит беременная, брошенная каким-то мерзавцем женщина, которая наверняка сделает все возможное, чтобы вернуть себе любимого. Но что может предложить этому неизвестному герою Пушкарева? Пушкарева, которая встает в шесть утра и едет на работу на троллейбусе…

— Да почему в шесть утра-то? — припомнил Жданов начало разговора.

— Это еще не самое странное. Она вышла из подъезда, прошла одну остановку пешком, села в троллейбус, но на следующей остановке снова вышла, прошла одну остановку пешком, села в троллейбус и снова из него вышла. Точно тебе говорю, заметала следы!

— Да, это загадочно, — согласился Жданов.

— Андрюшенька, мон ами, — взмолился Малиновский, — я тебя умоляю, прояви ты человеческую заботу о нашем ангеле на сносях. Я не знаю, плюшевую игрушку ей подари, открытку с аистом! Завали её шоколадками!

— Чтобы она вдобавок еще и диабет подцепила?

— Ну не знаю, скармливай ей бананы гроздьями, мартышких их любят.

— Рома!

— А что? В них гормон счастья. Словом, сделай так, чтобы она не чувствовала себя одинокой и не начала покупать себе друзей.

— Задачу понял, — буркнул Жданов, — разрешите выполнять?

— Шагом марш, ага.

— И отзови детектива, Ромка. Это может обернуться огромными проблемами.

— А что делать? — горестно отозвался Малиновский. — Что еще делать, спрашиваю я тебя?

— Катя! — в своем кабинете Жданов швырнул пальто на кресло и рывком открыл дверь в каморку. — Ка…

Она спала, положив голову на стопку бумаг. Очки съехали набок, обнажая детскую безмятежную мордашку, рот был едва приоткрыт, и Жданова вдруг скрутил острый приступ совести.

Для чего они с Малиновским лезут к этой девочке?

У неё и без них забот хватает.

Осторожно отступив назад, он повесил свое пальто на место и уселся в кресло, борясь с непривычными угрызениями внутри себя.

Дверь в его кабинет с грохотом распахнулась, и ворвалась Клочкова.

— Андрей! Сколько еще ты будешь морить меня голодом? Почему до сих пор нет зарплаты?

Будто какая-то неведомая сила подбросила Жданова в воздух. Он замахал руками, призывая Клочкову заткнуться, подскочил к ней и принялся молча выталкивать из кабинета.

— Ты с ума сошел? — извиваясь, как змея, Виктория зачем-то хваталась за дверные косяки.

— Никогда больше не входи без стука в мой кабинет, — прошипел он яростно.

Сколько раз он ей такое говорил?

Клочкова, конечно, это наказание за все его прегрешения.