Святая Катерина (СИ)

— Какое совпадение, — воскликнула Кира, глядя на папку с документами, лежавшую возле Зорькина. — И вы здесь. Не помешаем?

И они без лишних церемоний уселись за их столик.

Малиновский послал Жданову многозначительный взгляд.

Тот ответил ему страдальческим.

Пушкарева опустила вниз глаза, внимательно разглядывая салфетку.

А Зорькин с беззастенчивым восторгом уставился на Клочкову.

Так вот какого сорта девиц вы предпочитаете, Николай Антонович?

— Это Николай Зорькин, финансовый консультант, — заговорил Жданов, — он дает нам некоторые рекомендации по государственному субсидированию. Кира, моя невеста, и Клочкова, моя секретарша.

— Виктория, специалист по связям с общественностью, — машинально поправила его Клочкова, жадно припадая к меню.

— Москва такая крохотная, — заметил Малиновский насмешливо, — очень сложно не столкнуться лбами над одной тарелкой.

— Ну, не так уж и много заведений, куда ходят люди нашего круга, — беззаботно воскликнула Кира.

Зорькин перестал топорщиться на Клочкову и насупился.

— А вы какие, титулованные, потомственные или столбовые? — брякнул он.

— Простите?

— Ну дворяне, — пояснил Зорькин свою мысль.

Нет, Жданову определенно нравился это тип. Он говорил то, о чем Пушкарева молчала.

Кира выразительно оглядела дешевый наряд Зорькина и весь его непритязательный внешний вид и не сочла нужным отвечать.

— Николай Антонович, — предложил Жданов, полностью игнорируя тот факт, что Кира и Виктория пытаются сделать заказ, — вы можете ввести нас в курс дела? Судя по всему, нашим дамам не терпится погрузиться в завораживающий мир экономики. Тем более, что Виктория Аркадьевна закончила два курса МГИМО и сможет вас поправить, если вы ошибетесь.

— Медиум велл, — говорила в этот момент Клочкова.

— Андрюша, — улыбнулась Кира, — ну может мы сначала спокойно пообедаем?

Господи, дай же ему терпения!

— Кирюша, — улыбаясь доброй крокодильей улыбкой, начал Жданов, твердо намеренный поставить дорогую невесту раз и навсегда на место, но тут его кто-то пнул под столом. От изумления он сбился и, повернув голову, увидел, как Катя аккуратно разглаживает салфетку плавными движениями. Так она могла бы гладить его по рукаву, успокаивая. Завороженный движениями тонких пальцев, он произнес куда мягче, чем планировал: — К сожалению, у Николая Антоновича не так много времени, чтобы его бездарно тратить.

— Что? Да, — Зорькин встрепенулся, — конечно. Ни одной свободной минуты.

И он затараторил содержимое своей папки, бойко рассыпая постановлениями, параграфами, налоговыми льготами, рефинансированием, процентными ставками и прочей тарабарщиной. Слушать его было приятно хотя бы потому, что лицо Киры становилось все более и более кислым.

В те минуты, когда Зорькин замолкал, чтобы схватить со своей тарелки кусочек еды, в разговор вступала Пушкарева, таким образом эта парочка так плотно заполнила собой все время, что никто другой и слова не успевал вставить.

Клочкова погрузилась в радости чревоугодия, а Кира изнывала.

Кто знает, чего она ожидала, последовав за ними в ресторан. Что Жданов прямо тут, на столе, разложит любовницу, а то и двух?

Киру клинило так капитально, что это всерьез начинало тревожить. Даже во времена Лариных-Изотовых она не вела себя столь параноидально, как сейчас, когда он был совершенно чист.

Мрачно разглядывая Киру, Жданов кивнул официанту на Катин пустой стакан, и тот быстро принес еще один персиковый сок. Пушкарева сделала большой глоток и облизнула пересохшие губы. Она снова едва заметно бледнела, и Жданов подцепил с края своей тарелки с салатом из телятины и груши свежие листики мяты и положил их на Катину тарелку.

Она немедленно закинула листики в рот и принялась медленно жевать. Зорькин подсунул подруге апельсинку и снова ринулся в гущу цифр и терминов.

— Катя, вы что, больны? — резко перебила его Кира.

Пушкарева так растерялась, что на это было больно смотреть.

— Авитаминоз, — жизнерадостно объявил Малиновский и, в свою очередь, пополнил Катину тарелку сладким перчиком.

— Пушкарева и три мушкетера, — также резко сказала Кира. — Катя, вы думаете, что это внимание и дорогой ресторан, и дорогие бренды на вас как-то изменят тот факт, что вы простая наемная служащая?

— Дорогие бренды? — переспросила Пушкарева озадаченно.

— А что плохого в том, чтобы быть наемным служащим? — нахохленным воробьем-забиякой встрял Зорькин. — Не велика заслуга родиться акционером.

При всем восторге перед Клочковой, он, кажется, не испытывал ни малейшего пиетета перед Кирой — она-то не была ему ни начальником, никем. Совершенно посторонняя, высокомерная женщина, цепляющаяся на ровном месте к его подруге.

Робость забавно перемежалась в Зорькине с дерзостью, и было видно, что он привык защищать Катю от всевозможных насмешек, и это давно не вызывает в нем яростного протеста, а просто включает привычный режим «сам дурак».

Такой вшитый в сознание инстинкт.